1. After breakfast, Mr Wardle said, referring to his guests: "You do not mind to go skating? The weather is beautiful, and we have the time. " 2. All the readily agreed, and the ladies began to ask Mr. Winkle to join them. They were convinced that he's a great athlete, so he never missed an opportunity to show off his skill. 3. But Mr. Winkle said that he had not practiced (tobeoutofpractice): he was not smiling in the presence of the idea to show the ladies that he does not know how to skate. 4. The ladies began to insist that he went with them and showed them his art. 5. It is useless to say that he does not have skates: he immediately offered a few pairs. 6. After that, Mr. Winkle could not go to the rink. 7. When they got to the lake, Mr. Bob Sawyer put on his skates and began to describe circles (tomakecircles) on the ice, not stopping for a moment to catch his breath. 8. Poor Mr. Winkle stood for a few minutes with skates in hand and not knowing how to wear them, he was screwing their sharp ends back (withthepointsbehind). 9. Finally, the horses were put on. Before we get to his feet, Mr. Winkle asked Sam to help him. 10. He began by saying that he had noticed that it is very slippery: he could not even stand on the ice, if someone did not support it. 11. Suddenly, Mr. Pickwick, not knowing that his young friend can not stand on the ice without assistance (unassisted), Sam called from the other side of the lake. 12. Sam was able to escape from the hands of Mr. Winkle ('sgrasp), only pushed him away. 13. The unhappy Mr. Winkle, and sat down on the ice, not even making the attempt to rise. 14. Mr. Pickwick was indignant that his friend was telling everyone that he's a good athlete. 13. He expressed his indignation that called Mr. Winkle braggart and humbug.
Это был американский журналист, который пишет в Англии - или писать ее, как настроение охватило его. Иногда он обвинил и иногда он похвалил, а дело-старым закаленным стране фактически шла своим путем все время совсем забыв о его утверждении или его немилость - быть готовым на все времена, по какой-то странной психической поворот, чтобы сказать более горькие вещи, и более несправедливых о себе, чем любой критик мог решиться на. Однако, в ходе своих многочисленных колонн в Новая Йорке Clarion_ наш журналист сделал, наконец, получить через кого-то кожу так, как здесь рассказанный.
Это было необходимо достаточно статьи на английском загородном доме жизни, в которой он описал визит на неделю-конец сэр Генри Trustall по. Был только один критический пассаж в нем, и он был один, который он написал с чувством как журналистских и демократических удовлетворения. В нем он набросал с высокой угодливости о лакее, который служил потребностям. "Он, казалось, самодовольной удовлетворенности в собственной деградации", - сказал он. "Безусловно, последняя Искра мужественности, должно быть, ушла от человека, который так полностью потерял свою индивидуальность. Он упивался смирение. Он был орудием обслуживание--ничего больше".
Несколько месяцев и наш американский журналист записал впечатления из Санкт-Петербурга в Мадрид. Он был на его обратном пути, когда в очередной раз он оказался Гостем сэра Генри. Он вернулся с вечерней съемки, и закончил одеваться, когда раздался стук в дверь и лакей вошел. Он был большой аккуратно сложенным мужчиной, как и положено классу, который выбирается с острым глазом для телосложения, чем любую щель полка. Американец предположил, что человек вошел, чтобы выполнить некоторые лакейские услуги, но, к его удивлению, он тихо прикрыл за собой дверь.
"Могу я поговорить с вами, сэр, если вы можете любезно дать мне минутку?" - сказал он бархатистым голосом, который всегда есть на республиканской нервы посетителя.
"Ну, что это?" - резко спросил журналист.
"Это, сэр". Лакей извлек из его грудного кармана копию _Clarion_. "Друг по воде довелось это увидеть, сэр, и он подумал, что было бы для меня интерес. Поэтому он послал его".
"Ну?"
"Вы написали, сэр, я думаю."
"Что если я сделал".
"И этот дяденька лакей ваша мысль мне".
Американец взглянул на проход и одобрили его собственные фразы.
"Да, это ты", - признал он.
Лакей сложил свой документ еще раз и сунул ее в карман.
"Я хотел бы, чтобы посекретничать или два с вами, сэр," сказал он в то же учтивый невозмутимый голос. "Я не думаю, сэр, что вы вполне понимаю, что с нашей точки зрения. Я бы хотел поставить его к вам, как я вижу это сам. Может быть, это бы ударить вас разные, то".
Американец увлекся. Там было "копировать" в воздухе.
- Садитесь, - сказал он.
"Нет, сэр прощения, сэр, я бы предпочел, чтобы стоять."
"Ну, делай, как знаешь. Если у вас есть что сказать, опередить его".
"Видите ли, сэр, дело вот в чем: есть такая традиция-то, что вы могли бы назвать стандартной-в числе лучших слуг, и Эд от одного к другому. Когда я пришел я был третьим, и мой начальник, и дворецкий оба были старики, которые подготовку по лучшей. Я взял за ними так же, как они приняли после того, как те, что шли перед ними. Она восходит еще дальше, чем вы можете сказать".
"Я могу понять что".
"Но что, возможно, Вы не так хорошо понимаете, сэр, это дух, который лежал позади него. Есть человек, собственный самоуважения, на которые вы намекаете, сэр, в этой вот статье. Это его собственные. Но он не сможет сохранить ее, насколько я могу увидеть, если он возвращает хороший сервис за хорошие деньги, что он принимает."
Это было необходимо достаточно статьи на английском загородном доме жизни, в которой он описал визит на неделю-конец сэр Генри Trustall по. Был только один критический пассаж в нем, и он был один, который он написал с чувством как журналистских и демократических удовлетворения. В нем он набросал с высокой угодливости о лакее, который служил потребностям. "Он, казалось, самодовольной удовлетворенности в собственной деградации", - сказал он. "Безусловно, последняя Искра мужественности, должно быть, ушла от человека, который так полностью потерял свою индивидуальность. Он упивался смирение. Он был орудием обслуживание--ничего больше".
Несколько месяцев и наш американский журналист записал впечатления из Санкт-Петербурга в Мадрид. Он был на его обратном пути, когда в очередной раз он оказался Гостем сэра Генри. Он вернулся с вечерней съемки, и закончил одеваться, когда раздался стук в дверь и лакей вошел. Он был большой аккуратно сложенным мужчиной, как и положено классу, который выбирается с острым глазом для телосложения, чем любую щель полка. Американец предположил, что человек вошел, чтобы выполнить некоторые лакейские услуги, но, к его удивлению, он тихо прикрыл за собой дверь.
"Могу я поговорить с вами, сэр, если вы можете любезно дать мне минутку?" - сказал он бархатистым голосом, который всегда есть на республиканской нервы посетителя.
"Ну, что это?" - резко спросил журналист.
"Это, сэр". Лакей извлек из его грудного кармана копию _Clarion_. "Друг по воде довелось это увидеть, сэр, и он подумал, что было бы для меня интерес. Поэтому он послал его".
"Ну?"
"Вы написали, сэр, я думаю."
"Что если я сделал".
"И этот дяденька лакей ваша мысль мне".
Американец взглянул на проход и одобрили его собственные фразы.
"Да, это ты", - признал он.
Лакей сложил свой документ еще раз и сунул ее в карман.
"Я хотел бы, чтобы посекретничать или два с вами, сэр," сказал он в то же учтивый невозмутимый голос. "Я не думаю, сэр, что вы вполне понимаю, что с нашей точки зрения. Я бы хотел поставить его к вам, как я вижу это сам. Может быть, это бы ударить вас разные, то".
Американец увлекся. Там было "копировать" в воздухе.
- Садитесь, - сказал он.
"Нет, сэр прощения, сэр, я бы предпочел, чтобы стоять."
"Ну, делай, как знаешь. Если у вас есть что сказать, опередить его".
"Видите ли, сэр, дело вот в чем: есть такая традиция-то, что вы могли бы назвать стандартной-в числе лучших слуг, и Эд от одного к другому. Когда я пришел я был третьим, и мой начальник, и дворецкий оба были старики, которые подготовку по лучшей. Я взял за ними так же, как они приняли после того, как те, что шли перед ними. Она восходит еще дальше, чем вы можете сказать".
"Я могу понять что".
"Но что, возможно, Вы не так хорошо понимаете, сэр, это дух, который лежал позади него. Есть человек, собственный самоуважения, на которые вы намекаете, сэр, в этой вот статье. Это его собственные. Но он не сможет сохранить ее, насколько я могу увидеть, если он возвращает хороший сервис за хорошие деньги, что он принимает."