Человек может сказать, что он не любит моря, синего моря, ласкового, теплого - и ему не поверят. Человек может сказать, что он не любит светлой-светлой серебряной полнолуния над цветущим садом, в котором вишни купаются в зеленоватом лунном свете, стоят, как тучи, как белые призраки - и из него только посмеются, подумают, что он оригинальничает, особенно если в компании есть красивые девушки. А я верю, когда такое случается, потому что...
...Кто-то может не поверить мне, но я и сам не люблю одного из самых красивых явлений на земле. Не люблю листвы каштанов. Желтой, осенней, золотистой под солнцем, лапчатой (а за ней синее-синее небо золотой осени).
Красивее ее нет на земле. Улочки в золотых каштанах ныряют то вверх, то вниз. Поодаль смутно, как через воду, плавятся в неярком солнце золотые купола церквей. Листва звенит, когда ее сгребают в купы, в которых так хорошо кувыркаются детям и влюбленным юношам. Умиление такое, что глянь на все это - и умри, ведь сердце разрывается от красоты увядания.
Человек может сказать, что он не любит моря, синего моря, ласкового, теплого - и ему не поверят. Человек может сказать, что он не любит светлой-светлой серебряной полнолуния над цветущим садом, в котором вишни купаются в зеленоватом лунном свете, стоят, как тучи, как белые призраки - и из него только посмеются, подумают, что он оригинальничает, особенно если в компании есть красивые девушки. А я верю, когда такое случается, потому что...
...Кто-то может не поверить мне, но я и сам не люблю одного из самых красивых явлений на земле. Не люблю листвы каштанов. Желтой, осенней, золотистой под солнцем, лапчатой (а за ней синее-синее небо золотой осени).
Красивее ее нет на земле. Улочки в золотых каштанах ныряют то вверх, то вниз. Поодаль смутно, как через воду, плавятся в неярком солнце золотые купола церквей. Листва звенит, когда ее сгребают в купы, в которых так хорошо кувыркаются детям и влюбленным юношам. Умиление такое, что глянь на все это - и умри, ведь сердце разрывается от красоты увядания.
Объяснение: