Правительство узнало о кружке петрашевцев, к которому принадлежал и Достоевский, и учинило разгром. Достоевский был заключен в Петропавловскую крепость, приговорен к расстрелу, который затем был заменен каторгой с последующей службой в армии рядовым.
«В духовном развитии Достоевского произошел глубокий перелом. Если раньше писатель был сторонником «западного» пути развития России, т. е. по образцу европейских буржуазных демократий, то после каторги он видит дорогу России в обращении к патриархальности как подлинной национальной демократии, основанной на православной вере.
Особая миссия России видится ему в том, чтобы служить примером идеальных духовных ценностей всему человечеству. Последняя истина, по мнению Достоевского, заключена в Божьем слове, высказать которое Бог доверил православной церкви». (Из статьи учебника)
Роман «Герой нашего времени» — шедевр русской литературы. Особенности стиля Лермонтова (на примере одной из сцен)
Безусловно, «Героя нашего времени» можно отнести к шедеврам русской литературы XIX века. Самой интересной и загадочной личностью, естественно, является главный герой повестей — Печорин.
Характерный эпизод романа:
«— Скажи мне, однако, как твои дела с нею?..
Он смутился и задумался: ему хотелось похвастаться, солгать, — и было совестно, а вместе с этим было стыдно признаться в истине.
— Как ты думаешь, любит ли она тебя?..
— Любит ли? Помилуй, Печорин, какие у тебя понятия!.. Как можно так скоро?.. Да если даже она и любит, то порядочная женщина этого не скажет...
— Хорошо! И вероятно, по-твоему, порядочный человек должен тоже молчать о своей страсти?..
— Эх, братец! На всё есть манера; многое не говорится, а отгадывается...
— Это правда... Только любовь, которую мы читаем в глазах, ни к чему женщину не обязывает, тогда как слова... Берегись, Грушницкий, она тебя надувает...
— Она?.. — отвечал он, подняв глаза к небу и самодовольно улыбнувшись, —мне жаль тебя, Печорин!»
В этом эпизоде Печорин играет с Грушницким в кошки- мышки, внимательно следя за его ответами и невысказанными движениями души, и своими вопросами провоцирует его на проявление своих мнений и сомнений. Первый вопрос кажется совсем невинным, как и последующие, если взять их отдельно, но вместе они выстроены в чёткую линию, раскрывающую душу Грушницкого полностью. Печорин вынуждает спутника говорить о том, о чём тот не хотел бы говорить, потому что никаких реальных симпатий он приобрести не успел. Поэтому и колеблется Грушницкий, причину чего Печорин хорошо понимает. Незадачливый ухажёр пытается отделаться туманными рассуждениями о «приличиях» («Помилуй, Печорин, какие у тебя понятия!..»), пытается убедить самого себя, что всё происходит так, как это должно происходить («Да если даже она и любит, то порядочная женщина этого не скажет...»), но его опять ставят перед необходимостью чётко проговорить своё понимание реального положения вещей. Печорин не признаёт этой отговорки и, высказывая своё мнение без обиняков, нарочито приземлённо, даёт Груш- ницкому последний шанс быть честным: «Берегись, Грушницкий, она тебя надувает...». Грушницкий не смог быть честным — он самолюбив неимоверно, и сама мысль о том, что кто-то может обмануть его ожидания, кажется ему нелепой.
Во время этого краткого диалога он бессознательно сделал выбор и предпочёл упиваться иллюзией, высокомерно отвергнув мнение явно более опытного товарища. Его пафосно выраженное соболезнование («мне жаль тебя, Печорин!») — ярчайшая иллюстрация многозначного лермонтовского лаконизма и злой иронии. Потому что на самом деле выражать насмешливые соболезнования должен был как раз Печорин. Контраст внешне выраженного фатального заблуждения и всё понимающего ироничного молчания — один из любимых приёмов писателя.
«В духовном развитии Достоевского произошел глубокий перелом. Если раньше писатель был сторонником «западного» пути развития России, т. е. по образцу европейских буржуазных демократий, то после каторги он видит дорогу России в обращении к патриархальности как подлинной национальной демократии, основанной на православной вере.
Особая миссия России видится ему в том, чтобы служить примером идеальных духовных ценностей всему человечеству. Последняя истина, по мнению Достоевского, заключена в Божьем слове, высказать которое Бог доверил православной церкви». (Из статьи учебника)
Безусловно, «Героя нашего времени» можно отнести к шедеврам русской литературы XIX века. Самой интересной и загадочной личностью, естественно, является главный герой повестей — Печорин.
Характерный эпизод романа:
«— Скажи мне, однако, как твои дела с нею?..
Он смутился и задумался: ему хотелось похвастаться, солгать, — и было совестно, а вместе с этим было стыдно признаться в истине.
— Как ты думаешь, любит ли она тебя?..
— Любит ли? Помилуй, Печорин, какие у тебя понятия!.. Как можно так скоро?.. Да если даже она и любит, то порядочная женщина этого не скажет...
— Хорошо! И вероятно, по-твоему, порядочный человек должен тоже молчать о своей страсти?..
— Эх, братец! На всё есть манера; многое не говорится, а отгадывается...
— Это правда... Только любовь, которую мы читаем в глазах, ни к чему женщину не обязывает, тогда как слова... Берегись, Грушницкий, она тебя надувает...
— Она?.. — отвечал он, подняв глаза к небу и самодовольно улыбнувшись, —мне жаль тебя, Печорин!»
В этом эпизоде Печорин играет с Грушницким в кошки- мышки, внимательно следя за его ответами и невысказанными движениями души, и своими вопросами провоцирует его на проявление своих мнений и сомнений. Первый вопрос кажется совсем невинным, как и последующие, если взять их отдельно, но вместе они выстроены в чёткую линию, раскрывающую душу Грушницкого полностью. Печорин вынуждает спутника говорить о том, о чём тот не хотел бы говорить, потому что никаких реальных симпатий он приобрести не успел. Поэтому и колеблется Грушницкий, причину чего Печорин хорошо понимает. Незадачливый ухажёр пытается отделаться туманными рассуждениями о «приличиях» («Помилуй, Печорин, какие у тебя понятия!..»), пытается убедить самого себя, что всё происходит так, как это должно происходить («Да если даже она и любит, то порядочная женщина этого не скажет...»), но его опять ставят перед необходимостью чётко проговорить своё понимание реального положения вещей. Печорин не признаёт этой отговорки и, высказывая своё мнение без обиняков, нарочито приземлённо, даёт Груш- ницкому последний шанс быть честным: «Берегись, Грушницкий, она тебя надувает...». Грушницкий не смог быть честным — он самолюбив неимоверно, и сама мысль о том, что кто-то может обмануть его ожидания, кажется ему нелепой.
Во время этого краткого диалога он бессознательно сделал выбор и предпочёл упиваться иллюзией, высокомерно отвергнув мнение явно более опытного товарища. Его пафосно выраженное соболезнование («мне жаль тебя, Печорин!») — ярчайшая иллюстрация многозначного лермонтовского лаконизма и злой иронии. Потому что на самом деле выражать насмешливые соболезнования должен был как раз Печорин. Контраст внешне выраженного фатального заблуждения и всё понимающего ироничного молчания — один из любимых приёмов писателя.