Н.Н. чувствовал, с одной стороны, тайное беспокойство, с другой - упоение радостью сближения; в нем «зажглась жажда счастья». Но ожидание счастья сопровождается тревогой.
Автор передает состояние героя через пейзаж (X глава), который как бы вбирает в себя психологическое состояние человека, становясь «пейзажем» души: «Я вдруг почувствовал тайное беспокойство на сердце... поднял глаза к небу-но и в небе не было покоя...» Именно в этот момент слияния с природой во внутреннем мире героя совершается переворот: то, что было смутным, тревожным, вдруг оборачивается несомненной и страстной жаждой счастья, которая связывается с личностью Аси, но которую герой еще не смел назвать по имени. Герой предпочитает бездумно отдаваться набегающим впечатлениям: «Я не только о будущем, я о завтрашнем дне не думал, мне было очень хорошо» (психология созерцателя)
Автор передает состояние героя через пейзаж (X глава), который как бы вбирает в себя психологическое состояние человека, становясь «пейзажем» души: «Я вдруг почувствовал тайное беспокойство на сердце... поднял глаза к небу-но и в небе не было покоя...» Именно в этот момент слияния с природой во внутреннем мире героя совершается переворот: то, что было смутным, тревожным, вдруг оборачивается несомненной и страстной жаждой счастья, которая связывается с личностью Аси, но которую герой еще не смел назвать по имени. Герой предпочитает бездумно отдаваться набегающим впечатлениям: «Я не только о будущем, я о завтрашнем дне не думал, мне было очень хорошо» (психология созерцателя)