Преступление начинается не с момента осуществления, а с момента его зарождения в мыслях человека. Самый замысел убийства, вспыхнувший в сознании Раскольникова в трактире после посещения отвратительной росᴛᴏʙщицы, уже заражает его всеми ядами эгоистического самоутверждения и ставит в противоречие с духовным ᴨᴏᴛенциалом. Ему не удалось победить «наваждения» несмотря на отчаянное внутреннее сопротивление. До последней минуты он не верил в свою переступить», хотя «весь анализ, в смысле нравственного разрешения вопроса, был уже им покончен.«Безобразная мечта», как демоническая красота индивидуалистического своеволия, как «болезнетворная трихина», вселилась в Раскольникова и подчинила себе его волю. По Достоевскому, мысль - тоже реальность, когда она становится всепоглощающей страстью. Достоевский писал: «Идея обхватывает его и владеет им, но имея то свойство, что владычествует в нем не столько в голове его, сколько воплощаясь в него, переходя в натуру всегда со страданием и беспокойством, и уже раз поселившись в натуре, требуя и немедленного приложения к делу».В статье «Для чего люди одурманиваются?» (1890) Толстой воспользовался образом Раскольникова для иллюстрации положения о том, что все действия человека имеют свое начало в его мыслях. «Для Раскольникова, - писал Толстой, - вопрос о том, убьет ли он или не убьет старуху, решался не тогда, когда он, убив одну старуху, стоял с топором перед другой, а тогда, когда он не действовал, а только мыслил, когда трудился о одно его сознание и в сознании этом происходили чуть-чуточные изменения». Изображается неотвратимость задуманного действия: Раскольников оказался во власти той огромной духовной силы, которая называется мыслью. Достоевский показывает Раскольникова в состоянии крайнего нравственного падения, саморазрушения, самоотрицания, в перспективе «восстановления», «самосохᴘẚʜᴇния и покаяния», обретения свободы как своей духовности с той же самой неотвратимостью, с какой Раскольников совершает преступление, наступает возмездие, развертывается саморазоблачение.
