Сходство мотивов в лирическом отступлении из «Мертвых душ» Н. В. Гоголя и стихотворении «Не жалею, не зову, не плачу...» есть. Это и сожаление о прошедшей юности, и философское восприятие новой поры жизни, ее быстротечности. Однако у Есенина все это выражено несколько по-другому. Во-первых, начальная строка «Не жалею, не зову, не плачу...» гармонирует с последней строфой, отражающей настроение примирения с непреодолимыми законами жизни: «Будь же ты вовек благословенно, / Что пришло процвесть и умереть». Восприятие юности связано у поэта с картинами родины, с которой и ассоциируются лучшие годы жизни («белых яблонь дым», «увяданьем золота», «страна березового ситца»). «Буйство глаз и половодье чувств» — это свойство молодости рисуется Есениным также по ассоциации с картинами дорогой ему деревенской природы. Очень интересно метафорическое сравнение быстро промчавшейся жизни со своей скачкой «весенней гулкой ранью... на розовом коне».
В стихах поэта возникает образ крестьянской Руси, привлекательной для него как страны его детства, полной поэтических впечатлений. В 20-е годы он уже скорбит о деревенской Руси, погибающей под пятой наступившего на нее железного города, пришедшей в деревню революции. В написанной в эти годы поэме «Сорокоуст» он рисует трагическую сценку отчаянных гонок красногривого жеребенка, который стремится обогнать бегущий «на лапах чугунный поезд». В 20-е годы Есенин видит катастрофическое крушение вековых устоев русской деревни, всего уклада жизни русского человека; его тревожит происходящая переоценка духовных ценностей.
