К. Г. Паустовский в книге «Золотая роза» (в главе «Зарубки на сердце») рассказал, как была создана эта новелла. Постарайтесь найти и прочитать этот отрывок,
В главе «Зарубки на сердце» автор делится мыслями о том, как он собирает материал для своих произведений. Вот что он отмечает: «Просто писатели живут, если можно так выразиться, внутри этого материала - живут, страдают, думают, радуются, участвуют в больших и малых событиях, и каждый день жизни оставляет, конечно, в их памяти и сердце свои заметы и свои зарубки.» Такая отметина осталась у автора при встрече с дочерью ранее известного гравера Пожастиной Екатериной, которая и стала прототипом рассказа «Телеграмма». Автор рассказывает реальную историю одинокой женщины, и она во многом перекликается с рассказом. Он сам стал свидетелем последних дней Екатерины Ивановны, так как снимал комнату в ее доме.
Автор хотел поделиться с читателями с историей, потрясшей его сердце и душу. «Чем угрюмее были тучи, волочившие по земле мокрые, обтрепанные подолы, чем холоднее дожди, тем свежее становилось на сердце, тем легче, как бы сами по себе, ложились на бумагу слова.
Важно было ощущение осени, тот строй чувств и мыслей, какой она вызывала. А все, что называется материалом, -люди, события, отдельные частности и подробности, -это, как я знал по опыту, надежно спрятано до поры до времени где-то внутри этого ощущения осени. И как только я вернусь к этому ощущению в каком-нибудь рассказе, то все это тотчас появится в памяти и перейдет на бумагу.
Я не изучал тот старый дом, где жил, как материал для рассказа. Я просто полюбил его за угрюмость и тишину, за бестолковый стук ходиков, постоянный запах березового дыма из печки, старые гравюры на стенах…»
В рассказе автор пишет, что Екатерина Петровна не жаловалась, а в реальности автор рассказывает:
«Катерина Ивановна остановилась около обветренной липы, оперлась о нее рукой и заплакала.
Я крепко держал ее, чтобы она не упала. Плакала она, как очень старые люди, не стыдясь своих слез.
- Не дай вам бог, родной мой, - сказала она мне, - дожить до такой одинокой старости! Не дай вам бог!
Я осторожно повел ее домой и подумал: как бы я был счастлив, если бы у меня была такая мать!..»
Именно автор провидит ее в последний путь, всю убранную в белое платье.
По признанию автора, «Сплошь и рядом для небольшого рассказа нужно, как говорится на писательском языке, "поднять" большой материал, чтобы выбрать из него самое ценное.»
Автор хотел поделиться с читателями с историей, потрясшей его сердце и душу. «Чем угрюмее были тучи, волочившие по земле мокрые, обтрепанные подолы, чем холоднее дожди, тем свежее становилось на сердце, тем легче, как бы сами по себе, ложились на бумагу слова.
Важно было ощущение осени, тот строй чувств и мыслей, какой она вызывала. А все, что называется материалом, -люди, события, отдельные частности и подробности, -это, как я знал по опыту, надежно спрятано до поры до времени где-то внутри этого ощущения осени. И как только я вернусь к этому ощущению в каком-нибудь рассказе, то все это тотчас появится в памяти и перейдет на бумагу.
Я не изучал тот старый дом, где жил, как материал для рассказа. Я просто полюбил его за угрюмость и тишину, за бестолковый стук ходиков, постоянный запах березового дыма из печки, старые гравюры на стенах…»
В рассказе автор пишет, что Екатерина Петровна не жаловалась, а в реальности автор рассказывает:
«Катерина Ивановна остановилась около обветренной липы, оперлась о нее рукой и заплакала.
Я крепко держал ее, чтобы она не упала. Плакала она, как очень старые люди, не стыдясь своих слез.
- Не дай вам бог, родной мой, - сказала она мне, - дожить до такой одинокой старости! Не дай вам бог!
Я осторожно повел ее домой и подумал: как бы я был счастлив, если бы у меня была такая мать!..»
Именно автор провидит ее в последний путь, всю убранную в белое платье.
По признанию автора, «Сплошь и рядом для небольшого рассказа нужно, как говорится на писательском языке, "поднять" большой материал, чтобы выбрать из него самое ценное.»