Когда «обворожительная мечта счастья» осуществилась, Анна совсем не чувствует себя счастливой. Напротив, она «чувствовала себя преступною и виноватою», «физически чувствовала свое унижение». Вронский же, осуществив «исключительно одно желанье жизни», «чувствовал то, что должен чувствовать убийца, когда видит тело, лишенное им жизни». Он еще не понимает, почему Анна говорит «Все кончено». Ее внутренний огонь гасит «холодное отчаянья». Противоречивые чувства разрывают ее. Она чувствует «стыд, радость и ужас перед этим вступлением в новую жизнь».
Анна не способна лгать, скрывать свои чувства. Вронский понимает, что невозможно «лгать, обманывать, хитрить тогда, когда страсть, связывавшая их, была так сильна, что они оба забывали обо всем другом, кроме своей любви». Кризис наступает, когда Анна говорит Вронскому о своей беременности (часть вторая, глава XXII)
Анна не способна лгать, скрывать свои чувства. Вронский понимает, что невозможно «лгать, обманывать, хитрить тогда, когда страсть, связывавшая их, была так сильна, что они оба забывали обо всем другом, кроме своей любви». Кризис наступает, когда Анна говорит Вронскому о своей беременности (часть вторая, глава XXII)