В Европейской России в 1905 г. крестьянам принадлежало более трети земли (138,7 млн десятин — так называемые надельные земли), находившейся в сельскохозяйственном использовании (всего такой земли было около 440 млн десятин). Около четверти этой земли являлось частнособственнической (101,6 млн десятин), а остальную часть составляли государственные, удельные (принадлежавшие императорской фамилии), церковные и другие владения. В 1905 г. 66% дворянских семей не являлись землевладельцами, однако меньшая их часть, 34%, владела 53 млн десятин — такое же количество земли крестьяне брали в аренду.
Многие помещики по-прежнему вели хозяйство на полуфеодальной основе: сдавали часть пашни в аренду крестьянам, которые за это обрабатывали помещичью запашку, используя, как правило, свой инвентарь. Отдельные помещики сокращали до минимума собственную запашку, но крестьяне получали от них землю на самых кабальных условиях. В некоторых помещичьих хозяйствах полуфеодальные и капиталистические методы хозяйствования тесно переплелись, дополняя друг друга.
Вместе с тем — и в этом секрет её сохранения властями — община являлась сельской административной единицей. Как признавался С. Ю. Витте, селянин «перестал быть крепостным помещика, но сделался крепостным крестьянского управления, находившегося под попечительским оком земского начальника». С «административно-полицейской точки зрения», пояснял Витте, община была очень удобна: «легче пасти стадо, нежели каждого члена стада в отдельности».
В начале XX в. община стала особо заметно тормозить развитие производительных сил в сельском хозяйстве, препятствовать созданию рынка свободной рабочей силы и купле-продаже земли.
Многие помещики по-прежнему вели хозяйство на полуфеодальной основе: сдавали часть пашни в аренду крестьянам, которые за это обрабатывали помещичью запашку, используя, как правило, свой инвентарь. Отдельные помещики сокращали до минимума собственную запашку, но крестьяне получали от них землю на самых кабальных условиях. В некоторых помещичьих хозяйствах полуфеодальные и капиталистические методы хозяйствования тесно переплелись, дополняя друг друга.
Вместе с тем — и в этом секрет её сохранения властями — община являлась сельской административной единицей. Как признавался С. Ю. Витте, селянин «перестал быть крепостным помещика, но сделался крепостным крестьянского управления, находившегося под попечительским оком земского начальника». С «административно-полицейской точки зрения», пояснял Витте, община была очень удобна: «легче пасти стадо, нежели каждого члена стада в отдельности».
В начале XX в. община стала особо заметно тормозить развитие производительных сил в сельском хозяйстве, препятствовать созданию рынка свободной рабочей силы и купле-продаже земли.