Совесть — это внутренний голос человека, который предостерегает его от совершения дурных поступков. Если человек всё же поступает аморально, его мучают угрызения совести. Источник этого голоса — йецер а-тов (доброе начало), которое есть у каждого человека. Само наличие такого голоса свидетельствует, что у человека есть душа, и служит «аргументом» против дарвинизма (ведь совесть никоим образом не человеку выжить).
Не существует человека, у которого нет и никогда не было совести. Каждый рождается с той или иной мерой совести. Однако совесть можно убить. Пишет рав Хаим Фридлендер в книге Сифтей Хаим:
«Человек создан с внутренними чувствами, называемыми совестью, и он совершает свои действия в соответствии с совестью. И когда он терпит неудачу, совершая грех, совесть кричит изнутри, чтобы он исправил сделанное, раскаялся и привёл свои действия в соответствие со своим внутренним миром. Но, конечно, необходимо ухо услышать крик совести. Человек может также проигнорировать или заглушить этот крик, но, в любом случае, когда он первый раз совершает грех, совесть его кричит, и мучает его, и требует раскаяться. Но если человек проигнорирует её крик, он уже не будет чувствовать, как совесть мучает его и побуждает к раскаянию. А если он повторит свой грех, то на этот раз грех убьёт совесть. С этого момента совесть не кричит и не побуждает. Совесть уже не требует от него ничего, она уже мертва».
Так рав Хаим объясняет изречение Талмуда (Кидушин 20а): «Если человек не прислушался к голосу совести, Б-г наказывает его муками». Далее он пишет:
«Пока совесть ещё жива в человеке, существует надежда, что исправление придёт изнутри: ухо сможет услышать, и тогда человек пробудится и раскается, приведёт свои дела в соответствие со своим внутренним миром. В этом случае надежда не потеряна. Но если человек продолжает грешить и приходит к нему второе бедствие — он повторяет тот же грех, — то этот грех уже представляется ему разрешённым действием. Отныне он уже не сможет услышать крик своей совести… Единственная возможность — “…пока не примет ещё одно бедствие”, т.е. может случиться так, что к раскаянию его побудят события внешнего мира — бедствия и мучения, и он раскается из-за бедствий и мучений, которые потрясут его и заставят задуматься о том, что он делает».
Обычно совесть мучает человека, когда тот чувствует, что совершил какой-то поступок, который ему не подходит. Поэтому сказали мудрецы (Пиркей Авот 2:13): «Не будь грешником в своих глазах». Объясняет Рамбам, что «если человек ценит себя низко — не будет ему страшно совершить низость».
И ещё в одной ситуации человек не чувствует угрызений совести, совершив грех. Это происходит тогда, когда он совершенно не осознаёт, что его поступки дурны. Например, есть люди, для которых позлословить о ком-то совершенно не представляется грехом. Но Тора относится к злословию как к одному из самых тяжких грехов, который, в определенном смысле, приравнивается к убийству, прелюбодеянию и идолопоклонству.
У йецер а-ра (дурного начала) есть очень грозное оружие в войне с совестью. Это оружие называется «разделение». Работает это так: обычно люди остерегаются воровать, но иногда позволяют себе проехать на автобусе «зайцем», убеждая себя, что это вовсе не кража. Йецер а-ра часто убеждает человека: то, что ему хочется сделать, вовсе не является тем аморальным поступком, совершить который он так опасается.
Из того, что сказано выше, следует, что недостаточно во всех делах руководствоваться голосом совести, ведь ее так легко «убить» или «обмануть». Человек, который хочет идти прямым путём, должен прислушаться к голосу Творца, Который говорит ему, какие действия являются добром, а какие — злом. И «услышать» его можно только с изучения Торы.
Основных отличий Ренессанса от Средневековья (которые, в общем-то, конец Средневековья собой и знаменуют) можно выделить три.
1) Разложение феодализма на всех уровнях: то есть политический переход к абсолютизму (во Франции и Англии уже в XVI веке вполне оформляется), новые экономические отношения и социальные отношения — развитие "третьего сословия" и его постепенный выход на первый план во многих регионах Европы. Это прослеживается даже в военной сфере: происходит закат рыцарства, неразрывно связанно с формированием феодальных отношений ранее.
2) Снижение роли церкви к связанных с религией областях жизни — что прежде всего включает Реформацию и итоги Тридцатилетней войны, конечно, но в целом процесс ещё более комплексный. Я придерживаюсь мнения, что именно глубокое влияние Ватикана на всех сферы жизни Европы является вообще главной отличительной характеристикой Средневековья. Ослабевать это влияние стало именно в эпоху Возрождение, а его полное исчезновение в середине XVII века — собственно, старт следующей эпохи, Нового Времени.
3) Формирование гуманизма как системы мышления. Это не тот гуманизм, что сейчас — это сама концепция того, что в центре у нас теперь стоит не Бог, а человек. Его развитие, его познание, его добродетели, пороки и потребности. Это кардинально отличается от типичного средневекового мышления, прямо связанного с христианской идеей бренности земной жизни и души как главной её задачи. Именно у эпоху Возрождения люди по-настоящему обратили внимание на самих себя, что и дало возможность добиться таких изменений в искусстве, например — хотя на самом деле во всех сферах, просто в этой нагляднее. При этом надо отметить, что гуманизм сам по себе не содержал противопоставления христианству, т.е. это не какая-то борьба за атеизм — это смена акцентов.
Совесть — это внутренний голос человека, который предостерегает его от совершения дурных поступков. Если человек всё же поступает аморально, его мучают угрызения совести. Источник этого голоса — йецер а-тов (доброе начало), которое есть у каждого человека. Само наличие такого голоса свидетельствует, что у человека есть душа, и служит «аргументом» против дарвинизма (ведь совесть никоим образом не человеку выжить).
Не существует человека, у которого нет и никогда не было совести. Каждый рождается с той или иной мерой совести. Однако совесть можно убить. Пишет рав Хаим Фридлендер в книге Сифтей Хаим:
«Человек создан с внутренними чувствами, называемыми совестью, и он совершает свои действия в соответствии с совестью. И когда он терпит неудачу, совершая грех, совесть кричит изнутри, чтобы он исправил сделанное, раскаялся и привёл свои действия в соответствие со своим внутренним миром. Но, конечно, необходимо ухо услышать крик совести. Человек может также проигнорировать или заглушить этот крик, но, в любом случае, когда он первый раз совершает грех, совесть его кричит, и мучает его, и требует раскаяться. Но если человек проигнорирует её крик, он уже не будет чувствовать, как совесть мучает его и побуждает к раскаянию. А если он повторит свой грех, то на этот раз грех убьёт совесть. С этого момента совесть не кричит и не побуждает. Совесть уже не требует от него ничего, она уже мертва».
Так рав Хаим объясняет изречение Талмуда (Кидушин 20а): «Если человек не прислушался к голосу совести, Б-г наказывает его муками». Далее он пишет:
«Пока совесть ещё жива в человеке, существует надежда, что исправление придёт изнутри: ухо сможет услышать, и тогда человек пробудится и раскается, приведёт свои дела в соответствие со своим внутренним миром. В этом случае надежда не потеряна. Но если человек продолжает грешить и приходит к нему второе бедствие — он повторяет тот же грех, — то этот грех уже представляется ему разрешённым действием. Отныне он уже не сможет услышать крик своей совести… Единственная возможность — “…пока не примет ещё одно бедствие”, т.е. может случиться так, что к раскаянию его побудят события внешнего мира — бедствия и мучения, и он раскается из-за бедствий и мучений, которые потрясут его и заставят задуматься о том, что он делает».
Обычно совесть мучает человека, когда тот чувствует, что совершил какой-то поступок, который ему не подходит. Поэтому сказали мудрецы (Пиркей Авот 2:13): «Не будь грешником в своих глазах». Объясняет Рамбам, что «если человек ценит себя низко — не будет ему страшно совершить низость».
И ещё в одной ситуации человек не чувствует угрызений совести, совершив грех. Это происходит тогда, когда он совершенно не осознаёт, что его поступки дурны. Например, есть люди, для которых позлословить о ком-то совершенно не представляется грехом. Но Тора относится к злословию как к одному из самых тяжких грехов, который, в определенном смысле, приравнивается к убийству, прелюбодеянию и идолопоклонству.
У йецер а-ра (дурного начала) есть очень грозное оружие в войне с совестью. Это оружие называется «разделение». Работает это так: обычно люди остерегаются воровать, но иногда позволяют себе проехать на автобусе «зайцем», убеждая себя, что это вовсе не кража. Йецер а-ра часто убеждает человека: то, что ему хочется сделать, вовсе не является тем аморальным поступком, совершить который он так опасается.
Из того, что сказано выше, следует, что недостаточно во всех делах руководствоваться голосом совести, ведь ее так легко «убить» или «обмануть». Человек, который хочет идти прямым путём, должен прислушаться к голосу Творца, Который говорит ему, какие действия являются добром, а какие — злом. И «услышать» его можно только с изучения Торы.
Основных отличий Ренессанса от Средневековья (которые, в общем-то, конец Средневековья собой и знаменуют) можно выделить три.
1) Разложение феодализма на всех уровнях: то есть политический переход к абсолютизму (во Франции и Англии уже в XVI веке вполне оформляется), новые экономические отношения и социальные отношения — развитие "третьего сословия" и его постепенный выход на первый план во многих регионах Европы. Это прослеживается даже в военной сфере: происходит закат рыцарства, неразрывно связанно с формированием феодальных отношений ранее.
2) Снижение роли церкви к связанных с религией областях жизни — что прежде всего включает Реформацию и итоги Тридцатилетней войны, конечно, но в целом процесс ещё более комплексный. Я придерживаюсь мнения, что именно глубокое влияние Ватикана на всех сферы жизни Европы является вообще главной отличительной характеристикой Средневековья. Ослабевать это влияние стало именно в эпоху Возрождение, а его полное исчезновение в середине XVII века — собственно, старт следующей эпохи, Нового Времени.
3) Формирование гуманизма как системы мышления. Это не тот гуманизм, что сейчас — это сама концепция того, что в центре у нас теперь стоит не Бог, а человек. Его развитие, его познание, его добродетели, пороки и потребности. Это кардинально отличается от типичного средневекового мышления, прямо связанного с христианской идеей бренности земной жизни и души как главной её задачи. Именно у эпоху Возрождения люди по-настоящему обратили внимание на самих себя, что и дало возможность добиться таких изменений в искусстве, например — хотя на самом деле во всех сферах, просто в этой нагляднее. При этом надо отметить, что гуманизм сам по себе не содержал противопоставления христианству, т.е. это не какая-то борьба за атеизм — это смена акцентов.