Когда пришли незнакомые люди, Кусака убежала, «смутно предчувствуя беду». Предчувствие беды погнало ее на станцию, потом подняться на террасу, встав на задние лапы, «заглянуть в стеклянную дверь и поскрести когтями». «...в комнатах тоже было пусто...». Пусто стало и в душе собаки: она все поняла. Опять тоска, одиночество, ненужность. И Кусака забыла «ровно, настойчиво и безнадежно».
