Наряду с мифами о богах от народов Древней Месопотамии дошёл созданный при её письменности литературный эпос, который воспевает подвиги героев, обладавших исключительной силой и мудростью, но отличавшихся от бессмертных богов тем, что рано или поздно они должны были подвергнуться участи всех людей и покинуть землю. В этих эпических произведениях скрещиваются различные элементы. Устное народное творчество осложняется добавлениями и толкованиями обрабатывавших его писцов. Воспоминания о реальных исторических событиях и деятелях перерабатываются в литературе Древней Месопотамии с явными преувеличениями и снабжаются сказочными подробностями.
По словам А. Рубинштейна, «Шопен — это бард, рапсод, дух, душа фортепиано». С фортепиано связано самое неповторимое в шопеновской музыхе: ее трепетность, утонченность, «пение» всей фактуры и гармонии, обволакивающей мелодию переливающейся воздушной «дымкой». Вся многокрасочность романтического мироощущения, все то, что обычно требовало для своего воплощения монументальных композиций (симфоний или опер), у великого польского композитора и пианиста выразилось в фортепианной музыке (произведений с участием других инструментов, человеческого голоса или оркестра у Шопена совсем немного). Контрасты и даже полярные противоположности романтизма у Шопена претворились в высшую гармонию: пламенное воодушевление, повышенная эмоциональная «температура» — и строгая логика развития, интимная доверительность лирики — и концепционность симфонических масштабов, артистизм, доведенный до аристократической изысканности, и рядом — первозданная чистота «народных картинок». Вообще своеобразие польского фольклора (его ладов, мелодий, ритмов) пропитало собой всю музыку Шопена, ставшего музыкальным классиком Польши.
Наряду с мифами о богах от народов Древней Месопотамии дошёл созданный при её письменности литературный эпос, который воспевает подвиги героев, обладавших исключительной силой и мудростью, но отличавшихся от бессмертных богов тем, что рано или поздно они должны были подвергнуться участи всех людей и покинуть землю. В этих эпических произведениях скрещиваются различные элементы. Устное народное творчество осложняется добавлениями и толкованиями обрабатывавших его писцов. Воспоминания о реальных исторических событиях и деятелях перерабатываются в литературе Древней Месопотамии с явными преувеличениями и снабжаются сказочными подробностями.
Объяснение:
По словам А. Рубинштейна, «Шопен — это бард, рапсод, дух, душа фортепиано». С фортепиано связано самое неповторимое в шопеновской музыхе: ее трепетность, утонченность, «пение» всей фактуры и гармонии, обволакивающей мелодию переливающейся воздушной «дымкой». Вся многокрасочность романтического мироощущения, все то, что обычно требовало для своего воплощения монументальных композиций (симфоний или опер), у великого польского композитора и пианиста выразилось в фортепианной музыке (произведений с участием других инструментов, человеческого голоса или оркестра у Шопена совсем немного). Контрасты и даже полярные противоположности романтизма у Шопена претворились в высшую гармонию: пламенное воодушевление, повышенная эмоциональная «температура» — и строгая логика развития, интимная доверительность лирики — и концепционность симфонических масштабов, артистизм, доведенный до аристократической изысканности, и рядом — первозданная чистота «народных картинок». Вообще своеобразие польского фольклора (его ладов, мелодий, ритмов) пропитало собой всю музыку Шопена, ставшего музыкальным классиком Польши.