Естественно. Не зря в разных странах разные взгляды на одинаковые события.
Как человек и как гражданин историк принимает участие во многих антагонизмах и противоречиях своей эпохи, поддерживая ту или иную сторону. Соединять научную беспристрастность в исторических исследованиях с защитой мирских интересов нелегко. Но это возможно, и выдающиеся историки добиваются этого. Мировоззрение историка накладывает отпечаток на его работу. Изложение фактов, насыщенное замечаниями, выдает чувства и желания и обнаруживает партийную принадлежность автора. Тем не менее постулат воздержания научной истории от ценностных суждений не нарушается случайными замечаниями, выражающими предпочтения историка, если это не оказывает влияния на общий смысл всего исследования. Если автор о неумелом командующем вооруженными силами своей страны или партии говорит, "к сожалению", генерал не смог справится со стоящей перед ним задачей, то он не изменяет своему долгу историке. Историк может сожалеть об уничтожении шедевров древнегреческого искусства при условии, что это не влияет на его отчет о приведших к этому событиях.
Мировоззрение и личность историка безусловно влияет на исследование. Огромное влияние оказывает его время, среда в которой он обучался. Для того, чтобы это увидеть, достаточно сравнить труды по истории Русской православной церкви советского времени и последних лет.
Но дело не только и не столько в отношении того или иного поколения к событиям. Разные историки задают разные вопросы, исследуют одно и то же время под совершенно разными углами. Так во времена Михаила Ломоносова и Герхарда Миллера было важно, славянами, или скандинавами (то есть германским народом) было создано Древнерусское государство. В советский период, изучая образование Древнерусского государства, обращали основное внимание на расслоение общества, возникновение имущественного неравенства и господствующего класса. В последнее десятилетие обращают внимание на то, чем является рассказ о первых десятилетиях этого государства – передачей реальных событий, или легендой, родовым преданием Рюриковичей.
Как человек и как гражданин историк принимает участие во многих антагонизмах и противоречиях своей эпохи, поддерживая ту или иную сторону. Соединять научную беспристрастность в исторических исследованиях с защитой мирских интересов нелегко. Но это возможно, и выдающиеся историки добиваются этого. Мировоззрение историка накладывает отпечаток на его работу. Изложение фактов, насыщенное замечаниями, выдает чувства и желания и обнаруживает партийную принадлежность автора. Тем не менее постулат воздержания научной истории от ценностных суждений не нарушается случайными замечаниями, выражающими предпочтения историка, если это не оказывает влияния на общий смысл всего исследования. Если автор о неумелом командующем вооруженными силами своей страны или партии говорит, "к сожалению", генерал не смог справится со стоящей перед ним задачей, то он не изменяет своему долгу историке. Историк может сожалеть об уничтожении шедевров древнегреческого искусства при условии, что это не влияет на его отчет о приведших к этому событиях.
Но дело не только и не столько в отношении того или иного поколения к событиям. Разные историки задают разные вопросы, исследуют одно и то же время под совершенно разными углами. Так во времена Михаила Ломоносова и Герхарда Миллера было важно, славянами, или скандинавами (то есть германским народом) было создано Древнерусское государство. В советский период, изучая образование Древнерусского государства, обращали основное внимание на расслоение общества, возникновение имущественного неравенства и господствующего класса. В последнее десятилетие обращают внимание на то, чем является рассказ о первых десятилетиях этого государства – передачей реальных событий, или легендой, родовым преданием Рюриковичей.