Представьте, что на дружеском пиру встретились два купца: один из Новгорода, а другой из Владимира-на-Клязьме. Каждый расхваливает государственные порядки

Начать спор мог бы приезжий из Владимира. Он в тайне, наверное, завидовал новгородцу, но не хотел этого показывать. Он стал бы говорить, что в их городе – настоящий князь, полновластный и мощный, а в Новгороде – какой-то наёмник, а не князь. На это новогородец смог бы возразить, что зато этот их «наёмник» не может им никаких обид чинить, неоправданные налоги собирать, в дальние походы ходить, которых город не хочет и т. д.
Тогда новгородский купец начал бы говорить, что во Владимире суд творит князь или его доверенное лицо по своему произволу, что они закон трактуют, как хотят и знают, что им за это ничего не будет. В Новгороде суд в руках посадника, а если он будет судить не праведно, его можно переизбрать.
На это купец из Владимира мог бы возразить, что не свободно избирается посадник в Новгороде, а из бояр, и действует он в интересах бояр. Злоупотреблений при этом больше, потому что сделать хорошо одному лишь князю легче, чем целой клике бояр, потому в Новгороде злоупотреблений справедливости для людей из народа должно быть меньше.
Закончить спор мог бы вопрос о церкви. Дискуссия про то, правильно ли избирать архиепископа (как в Новгороде), или в такие дела простому народу лезть нечего (как во Владимире) могла бы окончательно рассорить собеседников. Потому что здесь вопрос шёл бы уже не о политике, а о спасении души.