Согласно положениям указа, происходило юридическое слияние поместного и вотчинного землевладения (на практике это сближение произошло гораздо раньше, однако, получило легитимацию только теперь). Возникло новое понятие — недвижимость. «Понеже разделением имений после отцов детям недвижимых великой есть вред в государстве нашем, как интересам государственным, так и подданным и самим фамилиям падение». Указ запрещал отчуждать недвижимость, кроме случаев «нужды».
Указ давал право наследовать неделимую недвижимость только одному сыну (как правило — старшему). Однако это не был принцип майората. Вот как об этом пишет В. О. Ключевский: «Это — не закон о майорате или „о первенстве“, навеянный будто бы порядками западноевропейского феодального наследования, как его иногда характеризуют, хотя Пётр и наводил справки о правилах наследования в Англии, Франции, Венеции… Мартовский указ не утверждал исключительного права за старшим сыном; майорат был случайностью, наступавшей только при отсутствии духовной: отец мог завещать недвижимое и младшему сыну мимо старшего. Указ установлял не майорат, а единонаследие, неделимость недвижимых имений»
Таким образом, Пётр добивался следующих результатов: землевладения ограждались от бесконечного дробления, а дворянское сословие — от обнищания. Запрет на отчуждение не позволял дворянину проиграть в карты или каким-либо другим образом «разбазарить» драгоценную землю. Кроме того, право на наследство, закреплённое только за одним сыном, вынуждало его братьев исправно служить на государственной службе — «искать чинов».
Пётр I, как отмечает большинство историков, все свои преобразования совершал «впопыхах», не всегда задумываясь о последствиях. Новый указ, имевший многие прогрессивные черты, вызвал недовольство. К тому же, как и многие нормативные акты петровской эпохи, он не был достаточно хорошо разработан с точки зрения юридической техники. Неопределённость формулировок порождала сложность в исполнении указа.
В. О. Ключевский: «Он плохо обработан, не предвидит многих случаев, даёт неясные определения, допускающие разноречивые толкования: в 1-м пункте решительно запрещает отчуждение недвижимости, а в 12-м предусматривает и нормирует их продажу по нужде; устанавливая резкую разницу в порядке наследования движимых и недвижимых имуществ, не указывает, что разуметь под теми и другими, а это порождало недоразумения и злоупотребления». Эти недостатки вызывали неоднократные разъяснения в последующих указах Петра. К 1725 году указ был подвергнут значительной доработке, допускавшей значительные отступления от первоначальной редакции.
По мнению В. О. Ключевского: «Закон 1714 года, не достигнув предположенных целей, только внёс в землевладельческую среду путаницу отношений и хозяйственное расстройство. Итак, подготовленный и обеспеченный неделимой недвижимостью офицер армейского полка или секретарь коллегиального учреждения — таково служебное назначение рядового дворянина по мысли Петра».
Указ давал право наследовать неделимую недвижимость только одному сыну (как правило — старшему). Однако это не был принцип майората. Вот как об этом пишет В. О. Ключевский: «Это — не закон о майорате или „о первенстве“, навеянный будто бы порядками западноевропейского феодального наследования, как его иногда характеризуют, хотя Пётр и наводил справки о правилах наследования в Англии, Франции, Венеции… Мартовский указ не утверждал исключительного права за старшим сыном; майорат был случайностью, наступавшей только при отсутствии духовной: отец мог завещать недвижимое и младшему сыну мимо старшего. Указ установлял не майорат, а единонаследие, неделимость недвижимых имений»
Таким образом, Пётр добивался следующих результатов: землевладения ограждались от бесконечного дробления, а дворянское сословие — от обнищания. Запрет на отчуждение не позволял дворянину проиграть в карты или каким-либо другим образом «разбазарить» драгоценную землю. Кроме того, право на наследство, закреплённое только за одним сыном, вынуждало его братьев исправно служить на государственной службе — «искать чинов».
Пётр I, как отмечает большинство историков, все свои преобразования совершал «впопыхах», не всегда задумываясь о последствиях. Новый указ, имевший многие прогрессивные черты, вызвал недовольство. К тому же, как и многие нормативные акты петровской эпохи, он не был достаточно хорошо разработан с точки зрения юридической техники. Неопределённость формулировок порождала сложность в исполнении указа.
В. О. Ключевский: «Он плохо обработан, не предвидит многих случаев, даёт неясные определения, допускающие разноречивые толкования: в 1-м пункте решительно запрещает отчуждение недвижимости, а в 12-м предусматривает и нормирует их продажу по нужде; устанавливая резкую разницу в порядке наследования движимых и недвижимых имуществ, не указывает, что разуметь под теми и другими, а это порождало недоразумения и злоупотребления». Эти недостатки вызывали неоднократные разъяснения в последующих указах Петра. К 1725 году указ был подвергнут значительной доработке, допускавшей значительные отступления от первоначальной редакции.
По мнению В. О. Ключевского: «Закон 1714 года, не достигнув предположенных целей, только внёс в землевладельческую среду путаницу отношений и хозяйственное расстройство. Итак, подготовленный и обеспеченный неделимой недвижимостью офицер армейского полка или секретарь коллегиального учреждения — таково служебное назначение рядового дворянина по мысли Петра».