У Гете всадник больше волнуется, у Жуковского - более безмятежные интонации: «О нет, мой младенец, ослышался ты, -то ветер, проснувшись, колыхнул листы».
И насмерть испуганный, пугающий голос всадника у Гёте:
«Успокойся, дитя! Не бойся, дитя! В сухой листве - ветер шуршит». Ответ, каждым словом бьющий тревогу - сердца.
И насмерть испуганный, пугающий голос всадника у Гёте:
«Успокойся, дитя! Не бойся, дитя! В сухой листве - ветер шуршит». Ответ, каждым словом бьющий тревогу - сердца.