Жила была такая сила, упругость называли. Была она очень хвастлива и хороша. С разными силами мерялась упругостью, и всегда была впереди. Не только в своей силе она первая. В силе тяжести, растяжимости, сминаемости, растяжения, скручивания тоже хорошо. Но как-то раз, её хвастовство сыграло над ней не очень хорошую шутку. Хвастовство решило проучить её, и сила упругости вдруг затвердела. Она стала твёрдая, как камень, жёсткая, как железо, тяжёлая, как молот. Вот тогда она поняла, что любой силой быть тяжело, и мериться упругостью иль же тяжестью с силой, дело гиблое. С тех пор, сила упругости живет в любви, и в мире с другими силами.
Жила была такая сила, упругость называли. Была она очень хвастлива и хороша. С разными силами мерялась упругостью, и всегда была впереди. Не только в своей силе она первая. В силе тяжести, растяжимости, сминаемости, растяжения, скручивания тоже хорошо. Но как-то раз, её хвастовство сыграло над ней не очень хорошую шутку. Хвастовство решило проучить её, и сила упругости вдруг затвердела. Она стала твёрдая, как камень, жёсткая, как железо, тяжёлая, как молот. Вот тогда она поняла, что любой силой быть тяжело, и мериться упругостью иль же тяжестью с силой, дело гиблое. С тех пор, сила упругости живет в любви, и в мире с другими силами.