Дело в том, что Василий Владимирович Петров еще в 1802 году разработал гальваническую батарею, которая позволяла получать устойчивую электрическую дугу. Это будущая электрическая лампочка, без которой сегодня не обойтись. Так получилось, что этому открытию, видимо, не сразу придали значение, не отдали должного внимания. И только в конце 19 века, где-то в архивах, случайно нашли разработки Петрова, сразу же нашли применение этому открытию и т.д. и т.п. Мне всегда очень обидно за такие случаи, если человек заслужил, то будьте добры что восстановили затерянное право самому Петрову, а не присвоили кому-то другому, было бы еще обиднее.
Конституция 24 июня 1793 г. была принципиально новым политико-правовым документом и по своим общим принципам, и по избранному направлению в организации государственной власти. Она отразила временное возобладание крайне радикалистских идей, для которых не было реальной основы в укладе еще не отошедшего от духа «старого режима» французского общества, и потому оказалась нежизне Эта нежизне с другой стороны, привела к тому, что рядом с формальной конституцией сложилась другая, фактическая – на существенно различавшихся принципах.
Дело в том, что Василий Владимирович Петров еще в 1802 году разработал гальваническую батарею, которая позволяла получать устойчивую электрическую дугу. Это будущая электрическая лампочка, без которой сегодня не обойтись. Так получилось, что этому открытию, видимо, не сразу придали значение, не отдали должного внимания. И только в конце 19 века, где-то в архивах, случайно нашли разработки Петрова, сразу же нашли применение этому открытию и т.д. и т.п. Мне всегда очень обидно за такие случаи, если человек заслужил, то будьте добры что восстановили затерянное право самому Петрову, а не присвоили кому-то другому, было бы еще обиднее.
Конституция 24 июня 1793 г. была принципиально новым политико-правовым документом и по своим общим принципам, и по избранному направлению в организации государственной власти. Она отразила временное возобладание крайне радикалистских идей, для которых не было реальной основы в укладе еще не отошедшего от духа «старого режима» французского общества, и потому оказалась нежизне Эта нежизне с другой стороны, привела к тому, что рядом с формальной конституцией сложилась другая, фактическая – на существенно различавшихся принципах.