Войну начал английский король Эдуард III, бывший по материнской линии внуком французского короля Филиппа IV Красивого из династии Капетингов. После смерти в 1328 году Карла IV, последнего представителя прямой ветви Капетингов, и коронации Филиппа VI (Валуа) согласно салическому закону, Эдуард заявил о своих правах на французский трон. Помимо этого, монархи спорили из-за важной в экономическом отношении области Гаскони, номинально находившейся в собственности английского короля, но фактически контролировавшейся Францией. Кроме того, Эдуард желал вернуть территории, утраченные его отцом. Со своей стороны Филипп VI требовал от Эдуарда III признания его суверенным государем. Компромиссный оммаж, заключённый в1329 году, не удовлетворил ни одну из сторон. Однако в 1331 году, столкнувшись с внутренними проблемами, Эдуард признал Филиппа королём Франции и оставил свои притязания на французский трон (в обмен на это англичане сохранили свои права на Гасконь).
В 1333 году Эдуард выступил на войну с шотландским королём Давидом II, союзником Франции. В условиях, когда внимание англичан было приковано к Шотландии, Филипп VI решил воспользоваться случаем и присоединитьГасконь. Однако война оказалась успешной для англичан, и Давид уже в июле был вынужден бежать во Францию после разгрома при Халидон-Хилле. В 1336 году Филипп начал строить планы по проведению высадки на Британские острова для коронации Давида II на Шотландском престоле, параллельно планируя присоединение Гаскони. Враждебность в отношениях двух стран накалилась до предела.
Осенью 1337 года англичане предприняли наступление в Пикардии. Их поддержали фландрские города и феодалы и города юго-запада Франции.
Состояние вооружённых сил Франции накануне войны
Французская армия к моменту начала войны состояла из феодального рыцарского ополчения, солдат, призванных на войну на контрактной основе (в их число входили как простолюдины, так и представители знати, с которыми правительство заключало устные или письменные контракты) и иностранных наёмников (в их число входили и отряды знаменитых генуэзских арбалетчиков)[2] . Воинскую элиту составляли отряды феодального ополчения. Ко времени начала конфликта число рыцарей носить оружие, составляло 2350—4000 воинов[2] . Рыцарское сословие к тому времени стало практически закрытой кастой. Система всеобщей воинской повинности, формально существовавшая во Франции, ко времени начала войны практически исчезла. Города, тем не менее, были выставлять крупные воинские контингенты, включавшие кавалерию и артиллерию. Все воины получали плату за свою службу. Пехота численно превосходила конницу.
И западники, и славянофилы были горячими патриотами, твердо верили в великое будущее своей Родины, резко критиковали николаевскую Россию. Сходясь в критике российской действительности, западники и славянофилы резко расходились в поисках путей развития страны. Славянофилы, отвергая современную им Россию, с еще большим отвращением смотрели на современную Европу. По их мнению, западный мир изжил себя и будущего не имеет. Славянофилы отстаивали историческую самобытность России и выделяли ее в отдельный мир, противостоящий Западу в силу особенностей русской истории, русской религиозности, русского стереотипа поведения. Величайшей ценностью считали славянофилы православную религию, противостоящую рационалистическому католицизму. Например, А. С. Хомяков писал, что Россия призвана стать в центре мировой цивилизации, она стремится не к тому, чтобы быть богатейшей или могущественной страной, а к тому, чтобы стать «самым христианским из всех человеческих обществ» . Особое внимание славянофилы уделяли деревне, считая, что крестьянство несет в себе основы высокой нравственности, что оно еще не испорчено цивилизацией. Великую нравственную ценность видели славянофилы в деревенской общине с ее сходками, принимающими единодушные решения, с ее традиционной справедливостью в соответствии с обычаями и совестью. Славянофилы считали, что у русских особое отношение к властям. Народ жил как бы в «договоре» с гражданской системой: мы – общинники, у нас своя жизнь, вы – власть, у вас своя жизнь. К. Аксаков писал, что страна обладает совещательным голосом, силой общественного мнения, однако право на принятие окончательных решений принадлежит монарху. Примером такого рода отношений могут быть отношения между земским собором и царем в период Московского государства, что позволило России жить в мире без потрясений и революционных переворотов типа Великой французской революции. «Искажения» в русской истории славянофилы связывали с деятельностью Петра Великого, который «прорубил окно в Европу» и тем самым нарушил договор, равновесие в жизни страны, сбил ее с начертанного Богом пути. Славянофилов часто относят к политической реакции в силу того, что их учение содержит три принципа «официальной народности» : православие, самодержавие, народность. Однако следует отметить, что славянофилы старшего поколения истолковали эти принципы весьма своеобразно: под православием они понимали свободное сообщество верующих христиан, а самодержавное государство рассматривали как внешнюю форму, которая дает возможность народу посвятить себя поискам «внутренней правды» . При этом славянофилы защищали самодержавие и не придавали большого значения делу политической свободы. В то же время они были убежденными демократами, сторонниками духовной свободы личности. Когда в 1855 г. На престол вступил Александр II, К. Аксаков представил ему «Записку о внутреннем состоянии России» , в которой упрекал правительство в подавлении нравственной свободы, приведшей к деградации нации. Крайние меры, указывал он, могут только сделать в народе популярной идею политической свободы и породить стремление к ее достижению революционным путем. Ради предотвращения подобной опасности Аксаков советовал царю даровать свободу мысли и слова, а также возвратить к жизни практику созыва земских соборов. Идеи представления народу гражданских свобод, отмены крепостного права занимали важное место в работах славянофилов. Неудивительно поэтому, что цензура часто подвергала их преследованиям, мешала свободно выражать свои мысли. Либеральные идеи западников и славянофилов пустили глубокие корни в русском обществе и оказали серьезное влияние на следующие поколения людей, искавших для России пути будущее. Их идеи продолжают жить и сегодня в спорах о том, чем является Россия – страной, которой уготована мессианская роль центра христианства, третьего Рима, или страной, которая является частью всего человечества, частью Европы.
Войну начал английский король Эдуард III, бывший по материнской линии внуком французского короля Филиппа IV Красивого из династии Капетингов. После смерти в 1328 году Карла IV, последнего представителя прямой ветви Капетингов, и коронации Филиппа VI (Валуа) согласно салическому закону, Эдуард заявил о своих правах на французский трон. Помимо этого, монархи спорили из-за важной в экономическом отношении области Гаскони, номинально находившейся в собственности английского короля, но фактически контролировавшейся Францией. Кроме того, Эдуард желал вернуть территории, утраченные его отцом. Со своей стороны Филипп VI требовал от Эдуарда III признания его суверенным государем. Компромиссный оммаж, заключённый в1329 году, не удовлетворил ни одну из сторон. Однако в 1331 году, столкнувшись с внутренними проблемами, Эдуард признал Филиппа королём Франции и оставил свои притязания на французский трон (в обмен на это англичане сохранили свои права на Гасконь).
В 1333 году Эдуард выступил на войну с шотландским королём Давидом II, союзником Франции. В условиях, когда внимание англичан было приковано к Шотландии, Филипп VI решил воспользоваться случаем и присоединитьГасконь. Однако война оказалась успешной для англичан, и Давид уже в июле был вынужден бежать во Францию после разгрома при Халидон-Хилле. В 1336 году Филипп начал строить планы по проведению высадки на Британские острова для коронации Давида II на Шотландском престоле, параллельно планируя присоединение Гаскони. Враждебность в отношениях двух стран накалилась до предела.
Осенью 1337 года англичане предприняли наступление в Пикардии. Их поддержали фландрские города и феодалы и города юго-запада Франции.
Состояние вооружённых сил Франции накануне войны
Французская армия к моменту начала войны состояла из феодального рыцарского ополчения, солдат, призванных на войну на контрактной основе (в их число входили как простолюдины, так и представители знати, с которыми правительство заключало устные или письменные контракты) и иностранных наёмников (в их число входили и отряды знаменитых генуэзских арбалетчиков)[2] . Воинскую элиту составляли отряды феодального ополчения. Ко времени начала конфликта число рыцарей носить оружие, составляло 2350—4000 воинов[2] . Рыцарское сословие к тому времени стало практически закрытой кастой. Система всеобщей воинской повинности, формально существовавшая во Франции, ко времени начала войны практически исчезла. Города, тем не менее, были выставлять крупные воинские контингенты, включавшие кавалерию и артиллерию. Все воины получали плату за свою службу. Пехота численно превосходила конницу.