«Он умеет прислушиваться. И не столько к чиновникам, сколько к простому народу», — рассказывает про Минтимера Шаймиева близко с ним знакомый Шамиль Агеев, председатель правления торгово-промышленной палаты Татарстана. Эта воспринимать близко к сердцу проблемы как отдельно взятого человека, так и всей республики, позволила первому президенту Татарстана продуманно и мирно отстоять право вести республику по своему пути в сложных обстоятельствах 90-х. Вследствие чего заговорили о феномене Татарстана и о его президенте. За это федеральный центр окрестил республику «островком коммунизма». В чем заключалась политика «мягкого» вхождения в рынок, как Татарстан добился переоценки своих промышленных предприятий по завышенным коэффициентам и еще многом другом читайте в материале «Реального времени».Модель Татарстана. Каковы ее составляющие и в чем заключается феномен республики? Вспомним распад СССР в декабре 1991 года, ставший шоком для большинства его населения. А ведь вся современная рыночная экономика Татарстана основывается на фундаменте Советского Союза. Крупные отрасли нефтегазодобычи, нефтехимии, машиностроения, авиастроения и целые города были созданы в советский период. В их числе ПАО «КАМАЗ» и город Набережные Челны, ПАО «Татнефть», Нижнекамский нефтехимический комплекс, включавший шинную промышленность, и сам город Нижнекамск, это и Казанский авиационный комплекс с производством самолетов и вертолетов. И вот этот переход от советской системы к рыночной экономике и называют моделью республики. «У руля Татарстана в сложный период российской истории стоял мудрый, уверенный в себе человек. Минтимер Шаймиев всегда серьезно и основательно отстаивал интересы своей республики», — высказывает свое мнение бывший министр финансов России Алексей Кудрин на страницах недавно выпущенной книги «Жизнь замечательных людей. Биография продолжается…», посвященной первому президенту Татарстана.
Другая константа модели Татарстана — сохранение согласия между национальностями и конфессиями в республике и договорной характер взаимоотношений с федеральным центром. Ну, а «главной разгадкой феномена Татарстана оказался здравый смысл, хотя немногие готовы были это замечать», — утверждал поэт, прозаик, переводчик, драматург Равиль Бухараев.
А что еще, как не здравый смысл, двигало республикой, когда в январе 1992 российское правительство отпустило цены и начался стремительный рост цен, сдержать который можно было, только увеличивая объемы продукции? Но экономические связи были порваны, и прежние договоры не работали. Тогда Минтимер Шаймиев и правительство Татарстана смягчили удар по населению республики через субсидирование цен из республиканского бюджета. Одновременно с этим были введены талоны для местных потребителей, чтобы субсидированные товары не уходили из Татарстана. «В итоге потребительская корзина республики в конце сентября 1992 года стоила 1280 рублей, тогда как в среднем по России ее стоимость составляла 1903 рубля. И когда годом позже сельские производители Татарстана, несмотря ни на что, вырастили хороший урожай, правительство России на следующий год само применило меры, сходные с теми, которые Татарстан предпринял годом ранее», — приводил данные Равиль Бухараев в своей книге «Татарстан: «Мы — можем!». Президент Минтимер Шаймиев и созидательность здравого смысла».
«Мы назвали нашу политику «мягким» вхождением в рынок. В этом сочетании трех слов все составляющие — ключевые, — объясняет линию поведения сам Минтимер Шаймиев в книге «Жизнь замечательных людей. Биография продолжается…». — Принципиально — мы входим в рынок. Но без потерь, которых можно избежать изначально. Без резкого ухудшения жизни людей. В Москве Татарстан с его подходом называли тогда — не без упрека и насмешки — «островком коммунизма».
«Коэффициенты для Татарстана — ни к черту»
На этом «островке коммунизма», как и во всей России, шел спад производства. В 1992 году в Татарстане он достиг 12,6%, в то время как спад нефтедобычи составил 8%. Самый большой спад в 25% был на предприятиях военно-промышленного комплекса, потому как государственные заказы сократились на 47,4%. «Перед нами стояла задача сохранить экономический базис республики. Другие регионы, слепо следовавшие тому пути, который предложила Москва, сразу потеряли большую часть своих крупных предприятий», — рассказывает «Реальному времени» депутат Госсовета РТ пятого созыва, заместитель председателя Госкомитета по экономике, инвестициям и предпринимательству Марат Галеев. Процесс приватизации в Татарстане был осложнен тем, что многие крупные предприятия в республике были предприятиями федерального или смешанного подчинения. «В России, надо напомнить, так и не был принят закон по приватизации. Она осуществлялась по указу президента. Мы же в республике проводили ее по закону, принятому парламентом», — уточняет Марат Галеев.
Другая константа модели Татарстана — сохранение согласия между национальностями и конфессиями в республике и договорной характер взаимоотношений с федеральным центром. Ну, а «главной разгадкой феномена Татарстана оказался здравый смысл, хотя немногие готовы были это замечать», — утверждал поэт, прозаик, переводчик, драматург Равиль Бухараев.
А что еще, как не здравый смысл, двигало республикой, когда в январе 1992 российское правительство отпустило цены и начался стремительный рост цен, сдержать который можно было, только увеличивая объемы продукции? Но экономические связи были порваны, и прежние договоры не работали. Тогда Минтимер Шаймиев и правительство Татарстана смягчили удар по населению республики через субсидирование цен из республиканского бюджета. Одновременно с этим были введены талоны для местных потребителей, чтобы субсидированные товары не уходили из Татарстана. «В итоге потребительская корзина республики в конце сентября 1992 года стоила 1280 рублей, тогда как в среднем по России ее стоимость составляла 1903 рубля. И когда годом позже сельские производители Татарстана, несмотря ни на что, вырастили хороший урожай, правительство России на следующий год само применило меры, сходные с теми, которые Татарстан предпринял годом ранее», — приводил данные Равиль Бухараев в своей книге «Татарстан: «Мы — можем!». Президент Минтимер Шаймиев и созидательность здравого смысла».
«Мы назвали нашу политику «мягким» вхождением в рынок. В этом сочетании трех слов все составляющие — ключевые, — объясняет линию поведения сам Минтимер Шаймиев в книге «Жизнь замечательных людей. Биография продолжается…». — Принципиально — мы входим в рынок. Но без потерь, которых можно избежать изначально. Без резкого ухудшения жизни людей. В Москве Татарстан с его подходом называли тогда — не без упрека и насмешки — «островком коммунизма».
«Коэффициенты для Татарстана — ни к черту»
На этом «островке коммунизма», как и во всей России, шел спад производства. В 1992 году в Татарстане он достиг 12,6%, в то время как спад нефтедобычи составил 8%. Самый большой спад в 25% был на предприятиях военно-промышленного комплекса, потому как государственные заказы сократились на 47,4%. «Перед нами стояла задача сохранить экономический базис республики. Другие регионы, слепо следовавшие тому пути, который предложила Москва, сразу потеряли большую часть своих крупных предприятий», — рассказывает «Реальному времени» депутат Госсовета РТ пятого созыва, заместитель председателя Госкомитета по экономике, инвестициям и предпринимательству Марат Галеев. Процесс приватизации в Татарстане был осложнен тем, что многие крупные предприятия в республике были предприятиями федерального или смешанного подчинения. «В России, надо напомнить, так и не был принят закон по приватизации. Она осуществлялась по указу президента. Мы же в республике проводили ее по закону, принятому парламентом», — уточняет Марат Галеев.