Высшее сословие «си» было неоднородно. Оно состояло из сёгуна и его ближайшего окружения, полностью сосредоточивших в своих руках политическую власть, и кугэ — аристократической знати, которая не имела земельных владений, не обладала ни экономической, ни политической властью и полностью зависела от сёгуна. Япония XVII века имела самый высокоорганизованный в Азии феодальный строй, основу которого составляло крестьянство («но»). Крестьяне были заинтересованы в хозяйственной деятельности, что укреплению их экономического положения и серьёзным достижениям в сельском хозяйстве. Последние ступени сословной лестницы занимало городское население «ко» (ремесленники) и «сё» (торговцы), юридически оно имело меньше прав, чем остальные сословия, но их богатство постепенно возрастанию влияния купцов и торговцев в обществе.
Осмысление хода истории неизбежно вызывает вопросы о роли в ней той или иной личности: изменила ли она ход истории; было ли неизбежным такое изменение или нет; что случилось бы без этого деятеля? и т. п. Из очевидной истины, что именно люди делают историю, вытекает важная проблема философии истории о соотношении закономерного и случайного, которая, в свою очередь, тесно связана с вопросом о роли личности. В самом деле, жизнь любого человека всегда соткана из случайностей: родится он в тот или иной момент, вступит в брак с тем партнером или другим, умрет рано или будет жить долго и т. п.[1] С одной стороны, мы знаем огромное число случаев, когда смена личностей (даже при таких драматических обстоятельствах, как череда убийств монархов и переворотов) не влекла решающих перемен. С другой стороны, бывают обстоятельства, о которых сказано далее, когда даже мелочь может стать решающей. Таким образом, уловить, от чего зависит роль личности: от нее самой, исторической ситуации, исторических законов, случайностей или от всего сразу, и в какой комбинации, и как именно, – очень сложно.
В любом случае важно понимать, что случайность, совершившись, перестает быть случайностью и превращается в данность, которая в большей или меньшей степени начинает влиять на будущее. Поэтому когда какая-то личность появляется и закрепляется в определенной роли (тем самым затрудняя или облегчая приход других), «случайность перестает быть случайностью именно потому, что налицо данная личность, которая накладывает отпечаток на события… определяя, как они будут развиваться» (Лабриола 1960: 183).
Объяснение:
Высшее сословие «си» было неоднородно. Оно состояло из сёгуна и его ближайшего окружения, полностью сосредоточивших в своих руках политическую власть, и кугэ — аристократической знати, которая не имела земельных владений, не обладала ни экономической, ни политической властью и полностью зависела от сёгуна. Япония XVII века имела самый высокоорганизованный в Азии феодальный строй, основу которого составляло крестьянство («но»). Крестьяне были заинтересованы в хозяйственной деятельности, что укреплению их экономического положения и серьёзным достижениям в сельском хозяйстве. Последние ступени сословной лестницы занимало городское население «ко» (ремесленники) и «сё» (торговцы), юридически оно имело меньше прав, чем остальные сословия, но их богатство постепенно возрастанию влияния купцов и торговцев в обществе.
Осмысление хода истории неизбежно вызывает вопросы о роли в ней той или иной личности: изменила ли она ход истории; было ли неизбежным такое изменение или нет; что случилось бы без этого деятеля? и т. п. Из очевидной истины, что именно люди делают историю, вытекает важная проблема философии истории о соотношении закономерного и случайного, которая, в свою очередь, тесно связана с вопросом о роли личности. В самом деле, жизнь любого человека всегда соткана из случайностей: родится он в тот или иной момент, вступит в брак с тем партнером или другим, умрет рано или будет жить долго и т. п.[1] С одной стороны, мы знаем огромное число случаев, когда смена личностей (даже при таких драматических обстоятельствах, как череда убийств монархов и переворотов) не влекла решающих перемен. С другой стороны, бывают обстоятельства, о которых сказано далее, когда даже мелочь может стать решающей. Таким образом, уловить, от чего зависит роль личности: от нее самой, исторической ситуации, исторических законов, случайностей или от всего сразу, и в какой комбинации, и как именно, – очень сложно.
В любом случае важно понимать, что случайность, совершившись, перестает быть случайностью и превращается в данность, которая в большей или меньшей степени начинает влиять на будущее. Поэтому когда какая-то личность появляется и закрепляется в определенной роли (тем самым затрудняя или облегчая приход других), «случайность перестает быть случайностью именно потому, что налицо данная личность, которая накладывает отпечаток на события… определяя, как они будут развиваться» (Лабриола 1960: 183).