Петр Великий по своему духовному складу был один из тех простых людей, на которых достаточно взглянуть, чтобы понять их.Петр был великан, без малого трех аршин ростом, целой головой выше любой толпы, среди которой ему приходилось когда-либо стоять. Христосуясь на пасху, он постоянно должен был нагибаться до боли в спине. От природы он был силач; постоянное обращение с топором и молотком еще больше развило его мускульную силу и сноровку. Он мог не только свернуть в трубку серебрянную тарелку, но и перерезать ножом кусок сукна на лету. Петр уродился в мать и особенно походил на одного из ее братьев, Федора. Он был четырнадцатое дитя многосемейного царя Алексея и первый ребенок от его второго брака - с Натальей Кирилловной Нарышкиной . У Нарышкиных, живость нервов и бойкость мысли были фамильными чертами. Впоследствии из их среды вышел ряд остряков, а один успешно играл роль шута-забавника в салоне Екатерины второй. Очень рано уже на двадцатом году, у него стала трястись голова и на красивом лице в минуты раздумья или сильного внутреннего волнения появлялись безобразившие его судороги. Все это вместе с родинкой на правой щеке и привычкой на ходу широко размахивать руками делало его фигуру всюду заметной. Его обычна походка, особенно при понятном размере его шага, была такова, что спутник с трудом поспевал за ним. Ему трудно было долго усидеть на месте: на продолжительных пирах он часто вскакивал со стула и выбегал в другую комнату, чтобы размяться. Эта подвижность делала его в молодых летах большим охотником до танцев. Он был обычным и веселым гостем на домашних праздниках вельмож, купцов, мастеров, много и недурно танцевал, хотя не проходил курса танцевального искусства.Если Петр не спал, не ехал, не пировал или не осматривал чего-нибудь, он непременно что-нибудь строил. Руки его были вечно в работе, и с них не сходили мозоли. За ручной труд он брался при всяком представлявшемся к тому случае. В молодости, когда он еще много не знал, осматривая фабрику или завод, он постоянно хватался за наблюдаемое дело. Ему трудно было оставаться простым зрителем чужой работы, особенно для него новой. Ему все хотелось работать самому. С летами он приобрел необъятную массу технических познаний. Уже в первую заграничную его поездку немецкие принцессы из разговора с ним вывели заключение, что он в совершенстве знал до 14 ремесел. Успехи в разных ремеслах поселили в нем большую уверенность в ловкости своей руки: он считал себя и опытным хирургом и опытным зубным врачом. Бывало, близкие люди, заболевшие каким-либо недугом, требовавшим хирургической приходили в ужас при мысли, что царь проведает об их болезни и явится с инструментами, предложит свои услуги. Говорят, после него остался целый мешок с выдернутыми им зубами - памятник его зубоврачебной практики.Добрый по природе как человек, Петр был груб как царь, не привыкший уважать человека ни в себе, ни в других; среда, в которой он вырос, и не могла воспитать в нем этого уважения. Природный ум, лета, приобретенное положение прикрывали потом эту прореху молодости; но порой она просвечивала и в поздние годы. Любимец Алексашка Меньшиков* в молодости не раз испытывал на своем лице силу петровского кулака. На большом праздненстве один иноземный артиллерист, назойливый болтун, в разговоре с Петром расхвастался своими познаниями, не давая царю выговорить слова. Петр слушал-слушал хвастуна, наконец, не вытерпел и, плюнув ему прямо в лицо молча отошел в сторону.