ПОЗЕМЕЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ У БАЛКАРЦЕВ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX — НАЧАЛЕ XX В.
Автор: Е. Г. МУРАТОВА
Осуществление модернизирующих реформ на Северном Кавказе всегда было связано с взаимодействием местной этнической культуры и норм, привнесенных извне. Поэтому их результаты предопределялись не только содержанием реформаторских программ, но и степенью их совместимости с местной социокультурной и правовой традицией. В наибольшей степени это суждение относится к земельным преобразованиям.
С 1860-х годов существенно изменилось соотношение внутренних и внешних факторов собственного цивилизационного развития северокавказских народов, резко нарастало и оказывалось доминирующим влияние внешних модернизационных процессов, связанных с либерализацией политической, общественной и экономической жизни России. Реформы на Северном Кавказе осуществлялись после завершения Кавказской войны и были связаны с одновременными поисками механизмов устойчивой интеграции местных этносоциальных общностей в социально-политическую систему империи и форм их «дозированной» модернизации, совместимой с социокультурными традициями народов региона. Они знаменовали начало сравнительно длительного периода «мирного развития» для Северного Кавказа.
Иллюстрацией стремления к неконфликтному совмещению различных социокультурных систем могут служить следующие строки в указе Александра II Правительствующему Сенату (декабрь 1869 г.): «В виду надлежайшего устройства аульных обществ горского населения Кубанской и Терской областей и общественного их управления, предоставить наместнику Кавказскому применить к ним постепенно те правила общего Положения 19 февраля 1861 года, которые окажутся соответствующими обычаям и правам означенного населения» (РГИА: 54). В целом освобождение зависимых сословий на Кавказе проходило с максимальным учетом пожеланий местных владельцев. За этим последовало продолжительное, до начала XX в., разбирательство в поземельных отношениях горцев, межевание и разграничение территорий. Апелляция к традициям северокавказских народов постоянно сопровождала документальное оформление земельных владений. Именно в это время и в научном кавказоведении, и в документации специально созданных правительственных комиссий появляются первые описания традиционных поземельных институтов народов Северного Кавказа.
Изучение процесса включения аграрных окраин империи в русло экономического развития всей страны и формирования единого правового пространства, анализ итогов и уроков аграрных реформ в экономической, социальной и культурной сферах не возможны без уяснения специфики традиционных поземельных институтов различных этнических групп северокавказского региона. Ведь, в конечном счете, вектор и динамика аграрных преобразований зависели не только от природных факторов, но и от особенностей социокультурного развития народов региона.
Культурная революция как изменение идеологии общества была начата вскоре после Октябрьской революции[2]. 23 января 1918 года появился декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви[2]. Из системы образования были удалены предметы, связанные с религиозным образованием: богословие, древнегреческий язык и другие. Главной задачей культурной революции было внедрение в личные убеждения советских граждан принципов марксистско-ленинской идеологии[1].
Для реализации программы в первые месяцы советской власти была создана сеть органов партийно-государственного управления культурной жизнью общества: Агитпроп (отдел ЦК ВКП(б)), Главполитпросвет, Наркомпрос, Главлит и другие. Подверглись национализации учреждения культуры: издательства, музеи, кинофабрики; была отменена свобода печати. В области идеологии была широко развёрнута атеистическая пропаганда, начались гонения на религию, в храмах устраивались клубы, склады, производства, вводилась жёсткая цензура[1].
Большая часть народных масс была необразованна и неграмотна: так, из результатов переписи населения 1920 года следовало, что на территории Советской России умело читать всего 41,7 % населения старше 8 лет[11]. Культурная революция предполагала прежде всего борьбу с безграмотностью, что было необходимо для последующего научно-технического развития. Культурная работа намеренно ограничивалась лишь элементарными формами, поскольку, по мнению ряда исследователей, советскому режиму нужна была культура исполнительская, но не творческая[8]. Однако темпы ликвидации безграмотности в силу целого ряда причин были неудовлетворительными. Всеобщее начальное образование в СССР де-факто было введено в 1930 году. Массовая безграмотность была ликвидирована после Великой Отечественной войны[2].
В это время были созданы национальные алфавиты нескольких народностей (Крайнего севера, Дагестана, киргизов, башкир, бурят и т. д.). Была развёрнута широкая сеть рабочих факультетов для подготовки трудящейся молодёжи к поступлению в ВУЗы, в которые сначала был открыт путь молодёжи пролетарского происхождения независимо от наличия начального образования. В целях воспитания новой интеллектуальной элиты учреждены Коммунистический университет, Истпарт, Коммунистическая академия, Институт красной профессуры. Для привлечения «старых» научных кадров создавались комиссии по улучшению быта учёных, издавались соответствующие декреты[1].
Вместе с тем принимались репрессивные меры по устранению интеллектуальных политических противников: так, более 200 видных представителей российской науки и культуры были высланы из страны на «Философском пароходе». С конца 1920-х годов проводилось «вытеснение» буржуазных специалистов: «Академическое дело», «Шахтинское дело», «Дело Промпартии» и т. п. С 1929 года начали свою деятельность «шарашки» — организованные органами внутренних дел особые технические бюро из заключённых для проведения важных научно-исследовательских и конструкторских работ[1].
Большую роль в выполнении задач партии по проведению культурной революции играл комсомол[2].
Автор: Е. Г. МУРАТОВА
Осуществление модернизирующих реформ на Северном Кавказе всегда было связано с взаимодействием местной этнической культуры и норм, привнесенных извне. Поэтому их результаты предопределялись не только содержанием реформаторских программ, но и степенью их совместимости с местной социокультурной и правовой традицией. В наибольшей степени это суждение относится к земельным преобразованиям.
С 1860-х годов существенно изменилось соотношение внутренних и внешних факторов собственного цивилизационного развития северокавказских народов, резко нарастало и оказывалось доминирующим влияние внешних модернизационных процессов, связанных с либерализацией политической, общественной и экономической жизни России. Реформы на Северном Кавказе осуществлялись после завершения Кавказской войны и были связаны с одновременными поисками механизмов устойчивой интеграции местных этносоциальных общностей в социально-политическую систему империи и форм их «дозированной» модернизации, совместимой с социокультурными традициями народов региона. Они знаменовали начало сравнительно длительного периода «мирного развития» для Северного Кавказа.
Иллюстрацией стремления к неконфликтному совмещению различных социокультурных систем могут служить следующие строки в указе Александра II Правительствующему Сенату (декабрь 1869 г.): «В виду надлежайшего устройства аульных обществ горского населения Кубанской и Терской областей и общественного их управления, предоставить наместнику Кавказскому применить к ним постепенно те правила общего Положения 19 февраля 1861 года, которые окажутся соответствующими обычаям и правам означенного населения» (РГИА: 54). В целом освобождение зависимых сословий на Кавказе проходило с максимальным учетом пожеланий местных владельцев. За этим последовало продолжительное, до начала XX в., разбирательство в поземельных отношениях горцев, межевание и разграничение территорий. Апелляция к традициям северокавказских народов постоянно сопровождала документальное оформление земельных владений. Именно в это время и в научном кавказоведении, и в документации специально созданных правительственных комиссий появляются первые описания традиционных поземельных институтов народов Северного Кавказа.
Изучение процесса включения аграрных окраин империи в русло экономического развития всей страны и формирования единого правового пространства, анализ итогов и уроков аграрных реформ в экономической, социальной и культурной сферах не возможны без уяснения специфики традиционных поземельных институтов различных этнических групп северокавказского региона. Ведь, в конечном счете, вектор и динамика аграрных преобразований зависели не только от природных факторов, но и от особенностей социокультурного развития народов региона.
Культурная революция как изменение идеологии общества была начата вскоре после Октябрьской революции[2]. 23 января 1918 года появился декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви[2]. Из системы образования были удалены предметы, связанные с религиозным образованием: богословие, древнегреческий язык и другие. Главной задачей культурной революции было внедрение в личные убеждения советских граждан принципов марксистско-ленинской идеологии[1].
Для реализации программы в первые месяцы советской власти была создана сеть органов партийно-государственного управления культурной жизнью общества: Агитпроп (отдел ЦК ВКП(б)), Главполитпросвет, Наркомпрос, Главлит и другие. Подверглись национализации учреждения культуры: издательства, музеи, кинофабрики; была отменена свобода печати. В области идеологии была широко развёрнута атеистическая пропаганда, начались гонения на религию, в храмах устраивались клубы, склады, производства, вводилась жёсткая цензура[1].
Большая часть народных масс была необразованна и неграмотна: так, из результатов переписи населения 1920 года следовало, что на территории Советской России умело читать всего 41,7 % населения старше 8 лет[11]. Культурная революция предполагала прежде всего борьбу с безграмотностью, что было необходимо для последующего научно-технического развития. Культурная работа намеренно ограничивалась лишь элементарными формами, поскольку, по мнению ряда исследователей, советскому режиму нужна была культура исполнительская, но не творческая[8]. Однако темпы ликвидации безграмотности в силу целого ряда причин были неудовлетворительными. Всеобщее начальное образование в СССР де-факто было введено в 1930 году. Массовая безграмотность была ликвидирована после Великой Отечественной войны[2].
В это время были созданы национальные алфавиты нескольких народностей (Крайнего севера, Дагестана, киргизов, башкир, бурят и т. д.). Была развёрнута широкая сеть рабочих факультетов для подготовки трудящейся молодёжи к поступлению в ВУЗы, в которые сначала был открыт путь молодёжи пролетарского происхождения независимо от наличия начального образования. В целях воспитания новой интеллектуальной элиты учреждены Коммунистический университет, Истпарт, Коммунистическая академия, Институт красной профессуры. Для привлечения «старых» научных кадров создавались комиссии по улучшению быта учёных, издавались соответствующие декреты[1].
Вместе с тем принимались репрессивные меры по устранению интеллектуальных политических противников: так, более 200 видных представителей российской науки и культуры были высланы из страны на «Философском пароходе». С конца 1920-х годов проводилось «вытеснение» буржуазных специалистов: «Академическое дело», «Шахтинское дело», «Дело Промпартии» и т. п. С 1929 года начали свою деятельность «шарашки» — организованные органами внутренних дел особые технические бюро из заключённых для проведения важных научно-исследовательских и конструкторских работ[1].
Большую роль в выполнении задач партии по проведению культурной революции играл комсомол[2].