Перемога в боротьбі проти іспанської влади на півночі спричинила появу нової держави - Об'єднаних провінцій Нідерландів або: А)Зеландія; Б)Голландія; В)Фландрія; Г)Бельгія.

Правда то, что были славные победы греков над персами, а потом сказочно быстрое завоевание Востока Александром Македонским. Правда то, что спартанцы были непобедимыми воинами, а афиняне лучше других строили мраморные храмы и сочиняли трагедии для театра. Правда то, что в греческом языке впервые появилось слово «философия» и что в Александрийской библиотеке занимались почти всеми теми же науками, какими занимаемся и мы.Но что вокруг этих событий было столько кстати сбывавшихся предсказаний оракулов; что все герои были героями без страха и упрека, а злодеи — злодеями до глубины своей черной души; что все речи, которые при этом говорились, были такими умными, краткими и складными; что все диковинки земной природы и людских обычаев, о которых слышали древние греки, были и вправду таковы, — за это, конечно, поручиться нельзя. Здесь много выдумки.Чья же это выдумка?Выдумал это сам греческий народ. Так ведь бывает всегда: когда случится какое-нибудь интересное событие, вести о нем передаются из уст в уста, обрастая новыми и новыми живописными подробностями, и под конец факты так тесно сплетаются с легендами, что ученому историку приходится много трудиться, чтобы отделить одно от другого.Как историки восстанавливают действительный облик событий по противоречивым рассказам о них, — об этом можно было бы написать очень интересно, но это уже была бы совсем другая книга. Наша же книга — о том, каким запомнили свое сами древние греки. Можно ли судить о человеке по тому, что он сам о себе рассказывает? Можно: даже когда он присочиняет, мы видим, каков он есть и каким ему бы хотелось быть. Вот так же можно судить и о целой древней культуре по ее рассказам о себе.Все, что для нас сейчас само собой разумеется, когда-то было открыто впервые. И то, что надо слушаться закона; и то, что параллельные прямые нигде не пересекаются; и то, что биение пульса в человеке — от сердца; и то, что мысль о вещи может больше о ней сказать, чем взгляд на эту вещь; и то, что интересные истории можно разыгрывать в лицах и тогда это называется драма. Такие открытия порознь делались и в Вавилоне, и в Индии, и в Китае, и в Греции. Но наша собственная цивилизация, новоевропейская, развивалась главным образом на основе древнегреческой (и сменившей ее древнеримской). 

Первые шаги на стезе образования 
Первым учителем царевича Петра был дьяк Челобит­ного приказа Никита Моисеевич Зотов — «муж благоче­стивый, умудренный грамотою». Его представил царице-матери боярин Соковнин, и Наталья Кирилловна в мар­те 1677 года познакомила его со своим сыном, которому скоро должно было исполниться пять лет. 

Человеком, рекомендовавшим Зотова Соковнину, был Симеон Полоцкий. 

Маленький Петр был передан в руки Зотова с немалой торжественностью: патриарх, отслужив молебен, благославил мальчика на учение, окропив его книги святой водой. 

Зотов сначала рассказывал Петру о деяниях русских князей и царей, о победах, одержанных их войсками в борьбе с иноземцами, показывал мальчику гравюры и карты иноземного происхождения, а потом присту­пил к обучению своего воспитанника чтению и письму. 

К этому времени Зотов мог ис­пользовать и «Псалтирь», и «Часо­слов», и «Азбуку», и «Букварь», и некоторые другие учебные книги, с которыми вы, уважаемые читатели, уже познакомились ранее. 

Царь Федор Алексеевич, царица Страница из учебной Наталья Кирилловна, патриарх 

Иоаким одарили Зотова ему дом с усадьбой, сто рублей денег и две пары богатого придворного платья, как только окончился первый урок ознакомления с азбу­кой, на котором они все присутствовали. 

Для Петра были отобраны все книги с картинками, какие были в дворцовой библиотеке, а художником из Оружейной палаты были заказаны картинки из библей­ской и российской истории и развешаны на стенах поко­ев, в которых Петр жил. 

Более всего мальчика занимали батальные сцены и рассказы о победоносных походах и сражениях. 

Любовь Петра к оружию была замечена еще в раннем детстве. Когда исполнилось ему три года и в день рожде­ния придворные принесли ему множество подарков, Петр дрожащими руками вцепился в игрушечные ружье и саб­лю и крикнул: «Ничего мне не надо, оставьте только это!» 

Любовь к оружию, к рассказам о баталиях, ко всему, что относилось к войне и армии, сохранилась у него на всю жизнь.