Чтобы торговля с Востоком оставалась прибыльной, португальцам нужна была монополия, а для этого требовалось прикрыть арабскую торговлю и взять всё дело в свои жесткие руки. Это означало только одно - войны с арабами и индийцами, в которых сравнительно немногочисленные европейцы пока обладали большими преимуществами - пушками и латами
Присоединение к России восточной Грузии (Картли-Кахетии) указом императора Павла, подписанным 22 декабря 1800 года, хотя и было сделано по настоятельной просьбе царя Картли-Кахетии Георгия XII, тем не менее было негативно воспринято частью грузинского дворянства, усмотревшей в этом акте прямое нарушение Георгиевского трактата и фактическую аннексию до того независимого царства. Подтверждение указа Павла взошедшим на престол императором Александром I манифестом от 12 сентября 1801 года было сделано без консультаций с находившимися в Санкт-Петербурге представителями грузинских дворянских родов. Грузинская знать в Петербурге, до того в основном лояльная империи, была глубоко оскорблена таким отношением и восприняла безапелляционное подтверждение указа как национальное унижение. Идея о необходимости отделения Грузии от империи широко распространилась среди грузинских дворян[1]. Последующие события, в том числе признание Персией прав России на восточную Грузию, оформленное как один из пунктов Гюлистанского мирного договора 1813 года, послужили дальнейшему закреплению статуса Грузии как части Российской империи. Такой статус с одной стороны давал гарантии мира и спокойствия для жителей восточной Грузии, а с другой стороны был источником внутренней нестабильности в регионе на почве имущественных, культурных и этнических трений между русской администрацией и новыми подданными, особенно аристократией[2].
Хотя часть грузинской знати стремилась к интеграции с Россией, многие из знатнейших грузинских дворян были недовольны ограничениями их традиционной власти и мечтали о её возвращении через восстановление независимости Грузии и грузинского царского рода[3]. Судебные иски о признании за грузинской знатью дворянских привилегий по российскому закону могли разбираться в коррумпированных и неэффективных судах годами[4], что ограничивало дворян в распоряжении собственным имуществом и позволяло крестьянам законно не платить оброк[5]. Ещё одним важным вкладом в распространение национально-освободительных идей стала образовательная политика Александра I, открывшая грузинским дворянам двери в университеты Москвы и Петербурга, в Пажеский корпус и артиллерийские школы, во всех этих учреждениях в 20-х годах 19 века были популярны «либеральные идеи»[6]. После восстания декабристов, во время ссылки на Кавказ некоторых из заговорщиков грузинские дворяне смогли познакомиться с ними лично, и идеи о грузинском национальном восстании приобрели реальные черты и были оформлены в виде заговора[7].
Хотя часть грузинской знати стремилась к интеграции с Россией, многие из знатнейших грузинских дворян были недовольны ограничениями их традиционной власти и мечтали о её возвращении через восстановление независимости Грузии и грузинского царского рода[3]. Судебные иски о признании за грузинской знатью дворянских привилегий по российскому закону могли разбираться в коррумпированных и неэффективных судах годами[4], что ограничивало дворян в распоряжении собственным имуществом и позволяло крестьянам законно не платить оброк[5]. Ещё одним важным вкладом в распространение национально-освободительных идей стала образовательная политика Александра I, открывшая грузинским дворянам двери в университеты Москвы и Петербурга, в Пажеский корпус и артиллерийские школы, во всех этих учреждениях в 20-х годах 19 века были популярны «либеральные идеи»[6]. После восстания декабристов, во время ссылки на Кавказ некоторых из заговорщиков грузинские дворяне смогли познакомиться с ними лично, и идеи о грузинском национальном восстании приобрели реальные черты и были оформлены в виде заговора[7].