Появление Второй империи во Франции связано в первую очередь с патриотической ностальгией населения о временах Наполеона I, который заставил весь мир считаться с Францией. Монархия Бурбонов и республика, в свою очередь, вызвали у многих граждан отторжение своей политикой. Это верно, что Наполеон III совершил антиконституционные действия, разогнав парламент и объявив о реставрации империи, однако, он не решился бы на такие действия, не зная, что они будут пользоваться массовой народной поддержкой. Дабы легитимизировать свой переворот, Наполеон III объявил о плебисците, и после того, как плебисцит был проведен, подавляющее большинство голосов граждан было за реставрацию империи. Пользуясь своей родственной связью с Наполеоном I, Наполеон III сумел убедить граждан, что реставрировать величие Первой империи полностью.
В социальной политике Наполеон III придерживался тактики лавирования, которую позже в честь него назвали "бонапартистской". Император старался угодить всем слоям общества, поэтому его социальные реформы были осторожными и ограниченными. Были разрешены забастовки, введен страховой фонд для инвалидам, вдовам и сиротам. Все эти реформы начались после 1860 года, когда император под влиянием либеральной оппозиции смягчил свою прежде жестко-консервативную политику.
Япония была едва ли не единственной страной Востока, в чьем развитии период колониализма совпал не с состоянием общего, порой весьма острого внутреннего кризиса, а, наоборот, с моментом бурного внутриполитического подъема, связанного с преодолением кризисных тенденций в ходе так называемой реставрации Мэйдзи и последовавшей за тем серии важных конструктивных реформ. В те самые десятилетия, когда в одних странах Востока на передний план вышла клерикальная реакция, в других одряхлевшие династии не были в состоянии дать должный отпор колонизаторам, а в третьих политическая администрация, как и экономика, оказались под контролем иностранцев, японцы практически безо всякого заметного вмешательства извне, но с привлечением необходимых для быстрой модернизации страны заимствований наращивали темпы экономического роста, модернизировали принципы и методы промышленного производства, энергично и умело добивались необходимых для этого нововведений в политических институтах, правовых нормах, в сфере гражданских свобод, образования, культуры и т. д. Причем все это происходило без радикальной ломки устоявшихся традиций, без болезненного отказа от привычного образа жизни, но на основе гармонического усвоения и логической трансформации принципов и ценностей благотворного синтеза своего и чужого, старого и нового. В этом отношении Япония оказалась уникальным феноменом Востока, и эту уникальность она продолжает демонстрировать в наши дни. Серия реформ 1872–1873 гг. привели к энергичной трансформации японского общества и пробудили к жизни новые социальные и экономические силы, в свою очередь требовавшие для оптимизации условий своей деятельности новых преобразований. Провозглашение и реализация демократических нрав и свобод открывало путь для быстрого развития японского капитализма, развязывало руки молодой японской буржуазии, но необычно быстрые для отсталой восточной страны темпы ее социальной, экономической и политической трансформации во многом оплачивались страданиями простых людей – крестьян, лишавшихся земли и шедших в города, рабочих, которых нещадно и порой бесконтрольно эксплуатировали. Но это было нормой для всех стран раннего развивающегося капитализма – и рабочий день, длившийся 12–14 часов, и нищенские условия существования, и бесправие, и даже плетки надсмотрщиков и десятских. Японию не миновала эта доля, хотя преимуществом ее было то, что она этот путь довольно быстро, чему в частности, раннее развитие рабочего движения, появление профсоюзов. Но главное, что сыграло свою роль, – это культивирование патерналистских традиций, стремление предпринимателей наладить прямой контакт со своими рабочими на началах гармонии труда и капитала. Вначале весьма слабые, эти попытки в дальнейшем, с ростом уровня благосостояния страны и народа, стали реализовываться все успешнее, пока не достигли оптимального характера, каким отличаются взаимоотношения труда и капитала в Японии в наши дни. Ведь далеко не случайно бурно развивающаяся капиталистическая Япония вот уже на протяжении ряда десятилетий практически не знает мощных забастовок, подобных тем, что время от времени сотрясали ведущие капиталистические страны Европы и Америки.
Появление Второй империи во Франции связано в первую очередь с патриотической ностальгией населения о временах Наполеона I, который заставил весь мир считаться с Францией. Монархия Бурбонов и республика, в свою очередь, вызвали у многих граждан отторжение своей политикой. Это верно, что Наполеон III совершил антиконституционные действия, разогнав парламент и объявив о реставрации империи, однако, он не решился бы на такие действия, не зная, что они будут пользоваться массовой народной поддержкой. Дабы легитимизировать свой переворот, Наполеон III объявил о плебисците, и после того, как плебисцит был проведен, подавляющее большинство голосов граждан было за реставрацию империи. Пользуясь своей родственной связью с Наполеоном I, Наполеон III сумел убедить граждан, что реставрировать величие Первой империи полностью.
В социальной политике Наполеон III придерживался тактики лавирования, которую позже в честь него назвали "бонапартистской". Император старался угодить всем слоям общества, поэтому его социальные реформы были осторожными и ограниченными. Были разрешены забастовки, введен страховой фонд для инвалидам, вдовам и сиротам. Все эти реформы начались после 1860 года, когда император под влиянием либеральной оппозиции смягчил свою прежде жестко-консервативную политику.
Серия реформ 1872–1873 гг. привели к энергичной трансформации японского общества и пробудили к жизни новые социальные и экономические силы, в свою очередь требовавшие для оптимизации условий своей деятельности новых преобразований. Провозглашение и реализация демократических нрав и свобод открывало путь для быстрого развития японского капитализма, развязывало руки молодой японской буржуазии, но необычно быстрые для отсталой восточной страны темпы ее социальной, экономической и политической трансформации во многом оплачивались страданиями простых людей – крестьян, лишавшихся земли и шедших в города, рабочих, которых нещадно и порой бесконтрольно эксплуатировали. Но это было нормой для всех стран раннего развивающегося капитализма – и рабочий день, длившийся 12–14 часов, и нищенские условия существования, и бесправие, и даже плетки надсмотрщиков и десятских. Японию не миновала эта доля, хотя преимуществом ее было то, что она этот путь довольно быстро, чему в частности, раннее развитие рабочего движения, появление профсоюзов. Но главное, что сыграло свою роль, – это культивирование патерналистских традиций, стремление предпринимателей наладить прямой контакт со своими рабочими на началах гармонии труда и капитала. Вначале весьма слабые, эти попытки в дальнейшем, с ростом уровня благосостояния страны и народа, стали реализовываться все успешнее, пока не достигли оптимального характера, каким отличаются взаимоотношения труда и капитала в Японии в наши дни. Ведь далеко не случайно бурно развивающаяся капиталистическая Япония вот уже на протяжении ряда десятилетий практически не знает мощных забастовок, подобных тем, что время от времени сотрясали ведущие капиталистические страны Европы и Америки.