Восстание декабристов на Сенатской площади. Идеи, взгляды активно распростанились по всей России, в том числе и в искусстве, в особенно в литературе. Появились эмигрантская и подпольная печать. Основные произведения, посвященные декабристам: -Александр Пушкин «Во глубине сибирских руд»; «Мой первый друг, мой друг бесценный»; -Николай Некрасов «Русские женщины»; -Александр Дюма «Учитель фехтования»; -Натан Эйдельман «Апостол Сергей»; «Лунин»; -Арнольд Гессен «Во глубине сибирских руд»; -Мария Марич «Северное сияние»; -Виктор Жадько «Восставшие против императора»; -Елена Чудинова «Декабрь без Рождества»; -Дмитрий Мережковский «14 декабря»; Памятники: Обелиск на месте казни декабристов Александровский парк, Кронверкский вал, Гранитный обелиск — памятник декабристам - остров Голодай (ныне Декабристов) , в западной части острова, Памятник Тютчеву Алексею Ивановичу (1800-1856 г. ) - декабрист, капитан Пензенского пехотного полка. Село Курагино, Екатеринбург. У здания Уральской академии госслужбы на углу улиц Декабристов и 8-го Марта и другие, а особенно в Санкт-Петербурге ( 2 мемориала). Сами произведения декабристов, того же Рылеева (например, поэма «Войнаровский») и другие.
Самым крупным литературным явлением конца XIII в. в южной Руси была Галицко-Волынская летопись, излагающая события с начала XIII в. и кончая 1292 г. Она открывается 1201 годом и заголовком «Начало княжения великаго князя Романа, самодержца бывша всей Рускои земли, князя Галичкого», но о княжении Романа Мстиславича в ней ничего не говорится, и сейчас же вслед за приведённым заголовком идёт похвала умершему (в 1205 г.) Роману и его прадеду Владимиру Мономаху, после чего рассказывается о событиях галицкой и волынской истории после смерти Романа, событиях, в центре которых стоят сыновья Романа Даниил и Василько, а затем сын Василька Владимир.
В летописный свод Галицко-Волынская летопись вошла не в полном своём объёме, будучи механически присоединена к Киевской летописи2 как её продолжение; она опустила изложение событий, предшествовавших 1201 году и частично изложенных по ней ещё в «Повести временных лет», как, например, рассказ священника Василия об ослеплении Василька Теребовльского, судя по стилю, представляющий собой отрывок из не дошедшей до нас начальной части Галицко-Волынской летописи. Вся недостающая в этой летописи история княжения Романа Мстиславича, обещанная летописцем в приведённом выше заглавии, также, очевидно, первоначально входила в неё.
В Ипатьевском списке, где Галицко-Волынская летопись пометена вслед за Киевской, она имеет хронологические приурочения, сделанные с ошибками составителем свода и отсутствовавшие в первоначальном тексте, как это видно, между прочим, из знакомства с нехронологизованными текстами той же летописи, вошедшими в позднейшие летописные списки — Хлебниковский и Погодинский, и как это явствует и из слов самого составителя Галицкой летописи, который подчёркивает, что он имел в виду не летописное, а хронографическое изложение фактов, т. е. прагматическое, обусловленное связью событий, а не хронологическими датами, которые он намерен был проставить после окончания своего труда, но не сделал этого (сделал это редактор Ипатьевской летописи).
Как и Киевская летопись, летопись Галицко-Волынская отличается светской тематикой. В ней мало сообщается о фактах церковной истории и преимущественно говорится о военных столкновениях, бедствиях, мятежах и распрях, сопутствовавших главным образом княжению Даниила.
Летопись отразила острую классовую и идейно-политическую борьбу, происходившую в Галицко-Волынской Руси в XIII в. В ней, в частности, ощутительно даёт себя знать внутриклассовое расслоение в среде галицкого боярства, часть которого («служилое» боярство), наряду с городскими верхами, оказалась опорой княжеской власти в её борьбе с боярской знатью
Идеи, взгляды активно распростанились по всей России, в том числе и в искусстве, в особенно в литературе.
Появились эмигрантская и подпольная печать.
Основные произведения, посвященные декабристам:
-Александр Пушкин «Во глубине сибирских руд»; «Мой первый друг, мой друг бесценный»;
-Николай Некрасов «Русские женщины»;
-Александр Дюма «Учитель фехтования»;
-Натан Эйдельман «Апостол Сергей»; «Лунин»;
-Арнольд Гессен «Во глубине сибирских руд»; -Мария Марич «Северное сияние»; -Виктор Жадько «Восставшие против императора»; -Елена Чудинова «Декабрь без Рождества»; -Дмитрий Мережковский «14 декабря»;
Памятники: Обелиск на месте казни декабристов
Александровский парк, Кронверкский вал, Гранитный обелиск — памятник декабристам - остров Голодай (ныне Декабристов) , в западной части острова, Памятник Тютчеву Алексею Ивановичу (1800-1856 г. ) - декабрист, капитан Пензенского пехотного полка. Село Курагино,
Екатеринбург. У здания Уральской академии госслужбы на углу улиц Декабристов и 8-го Марта и другие, а особенно в Санкт-Петербурге ( 2 мемориала).
Сами произведения декабристов, того же Рылеева (например, поэма «Войнаровский») и другие.
Самым крупным литературным явлением конца XIII в. в южной Руси была Галицко-Волынская летопись, излагающая события с начала XIII в. и кончая 1292 г. Она открывается 1201 годом и заголовком «Начало княжения великаго князя Романа, самодержца бывша всей Рускои земли, князя Галичкого», но о княжении Романа Мстиславича в ней ничего не говорится, и сейчас же вслед за приведённым заголовком идёт похвала умершему (в 1205 г.) Роману и его прадеду Владимиру Мономаху, после чего рассказывается о событиях галицкой и волынской истории после смерти Романа, событиях, в центре которых стоят сыновья Романа Даниил и Василько, а затем сын Василька Владимир.
В летописный свод Галицко-Волынская летопись вошла не в полном своём объёме, будучи механически присоединена к Киевской летописи2 как её продолжение; она опустила изложение событий, предшествовавших 1201 году и частично изложенных по ней ещё в «Повести временных лет», как, например, рассказ священника Василия об ослеплении Василька Теребовльского, судя по стилю, представляющий собой отрывок из не дошедшей до нас начальной части Галицко-Волынской летописи. Вся недостающая в этой летописи история княжения Романа Мстиславича, обещанная летописцем в приведённом выше заглавии, также, очевидно, первоначально входила в неё.
В Ипатьевском списке, где Галицко-Волынская летопись пометена вслед за Киевской, она имеет хронологические приурочения, сделанные с ошибками составителем свода и отсутствовавшие в первоначальном тексте, как это видно, между прочим, из знакомства с нехронологизованными текстами той же летописи, вошедшими в позднейшие летописные списки — Хлебниковский и Погодинский, и как это явствует и из слов самого составителя Галицкой летописи, который подчёркивает, что он имел в виду не летописное, а хронографическое изложение фактов, т. е. прагматическое, обусловленное связью событий, а не хронологическими датами, которые он намерен был проставить после окончания своего труда, но не сделал этого (сделал это редактор Ипатьевской летописи).
Как и Киевская летопись, летопись Галицко-Волынская отличается светской тематикой. В ней мало сообщается о фактах церковной истории и преимущественно говорится о военных столкновениях, бедствиях, мятежах и распрях, сопутствовавших главным образом княжению Даниила.
Летопись отразила острую классовую и идейно-политическую борьбу, происходившую в Галицко-Волынской Руси в XIII в. В ней, в частности, ощутительно даёт себя знать внутриклассовое расслоение в среде галицкого боярства, часть которого («служилое» боярство), наряду с городскими верхами, оказалась опорой княжеской власти в её борьбе с боярской знатью