Озеро никуда не впадает и оно ограниченно в размерах, а река протяжная и впадает в другую реку или море.
Пруд является искусственным водоемом, то он создан человеком, а озеро - природный водоем.
Водохранилище также является водоемом, который создал человек, и который расположен в долине реки. Море же является природным водоемом, и даже частью Мирового океана, которое отделено от него сушей или горами.
Река является постоянным потоком воды, а канал создается человеком для транспортных нужд, для осушения или ирригации.
Сознанье строгое есть в жестах Немезиды: Умей читать условные черты: Пред тем как сбылись Мартовские Иды, Гудели в храмах медные щиты…
Священный занавес был в скинии распорот: В часы Голгоф трепещет смутный мир… О, бронзовый Гигант! ты создал призрак-город, Как призрак-дерево из семени — факир.
В багряных свитках зимнего тумана Нам солнце гневное явило лик втройне, И каждый диск сочился, точно рана… И выступила кровь на снежной пелене.
А ночью по пустым и гулким перекрёсткам Струились шелесты невидимых шагов, И город весь дрожал далёким отголоском Во чреве времени шумящих голосов…
Уж занавес дрожит перед началом драмы, Уж кто-то в темноте — всезрящий, как сова, — Чертит круги, и строит пентаграммы, И шепчет вещие заклятья и слова.
Пруд является искусственным водоемом, то он создан человеком, а озеро - природный водоем.
Водохранилище также является водоемом, который создал человек, и который расположен в долине реки. Море же является природным водоемом, и даже частью Мирового океана, которое отделено от него сушей или горами.
Река является постоянным потоком воды, а канал создается человеком для транспортных нужд, для осушения или ирригации.
Умей читать условные черты:
Пред тем как сбылись Мартовские Иды,
Гудели в храмах медные щиты…
Священный занавес был в скинии распорот:
В часы Голгоф трепещет смутный мир…
О, бронзовый Гигант! ты создал призрак-город,
Как призрак-дерево из семени — факир.
В багряных свитках зимнего тумана
Нам солнце гневное явило лик втройне,
И каждый диск сочился, точно рана…
И выступила кровь на снежной пелене.
А ночью по пустым и гулким перекрёсткам
Струились шелесты невидимых шагов,
И город весь дрожал далёким отголоском
Во чреве времени шумящих голосов…
Уж занавес дрожит перед началом драмы,
Уж кто-то в темноте — всезрящий, как сова, —
Чертит круги, и строит пентаграммы,
И шепчет вещие заклятья и слова.