Раскол в русской церкви породил и раскол среди казаков.
Враг моего врага - мой друг.
Друзьями кубанских казачков отстаивающих не "испорченное" никонианством христианство оказались совершенные с точки зрения христиан бусурмане.
Уйдя из одной империи, староверы последователи атамана Игната Некрасова угодили в другую.
Когда нужно было спасать жизнь своих семей, когда еще жила память о булавинском восстании и резне на Дону, тогда ненависть к врагу, дух сопротивления самодержавию и обида за уничтожение казачьей вольности были важнее всего.
Кубань тогда была под турками и крымчаками.
Крымско-турецкое подданство гарантировало казакам самое для них главное:
свободу в вопросах внутренней организации казачьего войска и свободу вероисповедания. То чего в России у них уже больше не было.
Кроме того крымский хан и турецкий султан гарантировали: равноправный статус с мусульманским населением и естественно снабжение казаков в военное время оружием, провиантом и снаряжением.
В общем снова попали на службу, но в условиях более мягких, чем в России.
Некрасовцы поселились среди ногайцев на правом берегу реки Лабы, в семи верстах к юго-востоку от современного Усть-Лабинска. Было возведено с валами и тыном укрепленное поселение, названное Некрасовским городищем.
Турки называли их игнат казаками. Говоря по-русски, а главное зная земли подонья: броды и тайные тропы некрасовцы выполняли роль разведки. Выдавая себя за своих они собирали сведения, захватывали «языков». Крымский хан использовал их и в борьбе против своевольных ногайцев и кабардинцев.
Некрасовцев, попавших в плен, донцы обычно казнили подвешивая за ноги.
Но число кубанцов принимавших участие в татарско-турецких походах против России было невеликим это даже не тысячи, а сотни человек.
Для верных царю россиян это была война русских против бусурман.
Для кубанцов старобрядцев, это была война за свою древнюю веру против ложной никонианской церкви и самодержавия.
Вот только некоторые моменты истории этого противостояния:
В 1711 году татары с Некрасовым нападают на город Азов.
Возмущенный Пётр приказал Азовскому губернатору генерал-адмиралу Фёдору Апраксину (1661 — 1728) наказать «воров». Апраксин с регулярными войсками, яицкими казаками и калмыками отправляется на Кубань и 30 августа 1711 терпит поражение от татар, среди которых всего 150 некрасовцев.
В 1713 году в ответ на поход Апраксина крымчаки в составе которых 500 кубанских казаков разоряют казачьи городки по Хопру и Бузулуку грабят поместья и мелкие города в Слободской Малороссии.
В 1717 году крымчаки наваливаются на Воронежскую, Казанскую и Нижегородскую губернии. Но когда орда отягощенная добычей возвращалась на Кубань, между Волгой и Доном её настигли донские казаки. В ходе ожесточенной битвы донцам удалось отбить, больше тысячи пленных и вырубить до 500 кубанских казаков.
В 1727 году Некрасов послал на Дон две сотни агитаторов. Их деятельность была настолько удачной, что целые станицы поднялись и ушли на Кубань.
Императрица Анна Иоановна неоднократно обращалась к некрасовцам с призывом вернуться в Россию, прощая им «измену царю и отечеству». Её призывы некрасовцы отклонили, усмотрев в них ловушку. Они не верили царице.
Тогда 11 сентября 1737 года Анна Иоановна повелевает донским казакам: "... оружием отомстить и страждущих в плене высвободить стараться" .
В ноябре донцы атамана Фролова и калмыки хана Дондук-Омбо. Сильно бьют и разоряют крымских татар. Некрасовцы успевают спрятаться на болотах, потеряв убитыми всего два человека. Зато россияне сожгли их главное поселение Хан-Тюбе, находившееся на острове и увели с собою около тысячи голов скота.
В ответ шести тысячная орда, возглавляемая сераскером (губернатором Кубани) Селим-Гиреем, которую входила всего одна сотня некрасовских казаков, пройдясь сначала по калмыцким улусам перешла Дон, сожгла 300 домов убила 43 человека, взяла в плен в 868 человек, угнала более 4 000 лошадей и более 30 000 голов скота.
Такова была жизнь на границе Донского и Кубанского войск не считая почти ежедневных мелких стычек.
В 1739 году за героизм в сражении с арабами кубанское войско получило особую привилегию от турецкого султана. Любой казак получил право жить в любом месте Османской империи, по своим законам.
В одном из боёв турки в панике бежали с поля боя и только кубанцы атамана Ивана Салтана спасли положение отчаянной контратакой превосходящих сил противника и переломили ход сражения.
Лихость некрасовцев отмечали все кто имел с ними дело. Зимой 1769 года некрасовцы участвовали в самом последнем крымском набеге на территорию России. Вот, что пишет посланник французского короля при крымском хане и очевидец событий барон Тотт: «Мы остановились на другом берегу, чтобы дать время войску сформироваться. Несколько сипаев, избегнув опасности, оплакивали участь своих товарищей; они жалели особенно об одном, который потонул, имея при себе сумму денег, достаточную для обеспечения его сына, оставшегося сиротой. Один из Игнат-козаков предложил тотчас-же достать кошелек за два секина. Его предложение было принято. Тогда он раздевается, ему указывают отверстие между льдинами и он скрывается под водой. Зрители стали уже беспокоиться его долгим отсутствием, когда он по прошествии нескольких минут показался снова с сокровищем в руках. Этот успех ободрил товарищей утонувшего. Они стали жалеть еще о пистолетах его, украшенных серебром. Неустрашимый козак предпринимает вторичную экскурсию, удовлетворяет их желанию, не требуя увеличения награды, получает два секина, одевается и спешит стать в ряды своего войска».
Тотт пишет, что эти казаки охраняли в походе зелёное знамя пророка, при этом они открыто возили с собою свинину и собственное боевое знамя с православным крестом.
Крымские ханы любили игнат казаков, тот же Тотт описывает эпизод в котором хан Крым Гирей приказывает казнить трусливого турецкого офицера принесшего ему отрубленную голову врага, якобы добытую им самим в бою. Напыщенный турок бросил русоволосую голову к ногам крымского хана и тот узнал в ней собственного игнат казака. Оказалось, офицер отрезал голову уже после боя у одного из убитых не различая своих от чужих.
За честность и исключительные боевые качества в турецкой армии только некрасавцам доверяли охранять знамя и казну.
У турок игнат казаки так же занимались полевой разведкой. Товарищ Пушкина и полковник русской армии Иван Липранди (1790 — 1880), описывая боевые действия с турками, отмечал, что если ночью в боевой цепи турок нет некрасовцев, «то очень легко снимать ее и даже заставать спящую. Одни только некрасовцы содержат передовую цепь столь же зорко, что и наши казаки".
1. Самый главный факт - идея, выдвинутая Филофеем "Москва-третий Рим", как бы символизирующая центр православия и христианства ( Первый Рим -пал; второй - Константинополь - пал, третий Москва - стоит и будет стоять). Русские в 16 веке относились к своим соседям пренебрежительно, вели агрессивную внешнюю политику ( Ливонская война, Присоединение Казани и Астрахани и пр.). С моей точки зрения, таким образом, нельзя вести свою внешнюю политику, которая строилась на принципе исключительности России. С точки зрения моего предка из 16 века, наверное, вполне возможно
Враг моего врага - мой друг.
Друзьями кубанских казачков отстаивающих не "испорченное" никонианством христианство оказались совершенные с точки зрения христиан бусурмане.
Уйдя из одной империи, староверы последователи атамана Игната Некрасова угодили в другую.
Когда нужно было спасать жизнь своих семей, когда еще жила память о булавинском восстании и резне на Дону, тогда ненависть к врагу, дух сопротивления самодержавию и обида за уничтожение казачьей вольности были важнее всего.
Кубань тогда была под турками и крымчаками.
Крымско-турецкое подданство гарантировало казакам самое для них главное:
свободу в вопросах внутренней организации казачьего войска и свободу вероисповедания. То чего в России у них уже больше не было.
Кроме того крымский хан и турецкий султан гарантировали: равноправный статус с мусульманским населением и естественно снабжение казаков в военное время оружием, провиантом и снаряжением.
В общем снова попали на службу, но в условиях более мягких, чем в России.
Некрасовцы поселились среди ногайцев на правом берегу реки Лабы, в семи верстах к юго-востоку от современного Усть-Лабинска. Было возведено с валами и тыном укрепленное поселение, названное Некрасовским городищем.
Турки называли их игнат казаками. Говоря по-русски, а главное зная земли подонья: броды и тайные тропы некрасовцы выполняли роль разведки. Выдавая себя за своих они собирали сведения, захватывали «языков». Крымский хан использовал их и в борьбе против своевольных ногайцев и кабардинцев.
Некрасовцев, попавших в плен, донцы обычно казнили подвешивая за ноги.
Но число кубанцов принимавших участие в татарско-турецких походах против России было невеликим это даже не тысячи, а сотни человек.
Для верных царю россиян это была война русских против бусурман.
Для кубанцов старобрядцев, это была война за свою древнюю веру против ложной никонианской церкви и самодержавия.
Вот только некоторые моменты истории этого противостояния:
В 1711 году татары с Некрасовым нападают на город Азов.
Возмущенный Пётр приказал Азовскому губернатору генерал-адмиралу Фёдору Апраксину (1661 — 1728) наказать «воров». Апраксин с регулярными войсками, яицкими казаками и калмыками отправляется на Кубань и 30 августа 1711 терпит поражение от татар, среди которых всего 150 некрасовцев.
В 1713 году в ответ на поход Апраксина крымчаки в составе которых 500 кубанских казаков разоряют казачьи городки по Хопру и Бузулуку грабят поместья и мелкие города в Слободской Малороссии.
В 1717 году крымчаки наваливаются на Воронежскую, Казанскую и Нижегородскую губернии. Но когда орда отягощенная добычей возвращалась на Кубань, между Волгой и Доном её настигли донские казаки. В ходе ожесточенной битвы донцам удалось отбить, больше тысячи пленных и вырубить до 500 кубанских казаков.
В 1727 году Некрасов послал на Дон две сотни агитаторов. Их деятельность была настолько удачной, что целые станицы поднялись и ушли на Кубань.
Императрица Анна Иоановна неоднократно обращалась к некрасовцам с призывом вернуться в Россию, прощая им «измену царю и отечеству». Её призывы некрасовцы отклонили, усмотрев в них ловушку. Они не верили царице.
Тогда 11 сентября 1737 года Анна Иоановна повелевает донским казакам: "... оружием отомстить и страждущих в плене высвободить стараться" .
В ноябре донцы атамана Фролова и калмыки хана Дондук-Омбо. Сильно бьют и разоряют крымских татар. Некрасовцы успевают спрятаться на болотах, потеряв убитыми всего два человека. Зато россияне сожгли их главное поселение Хан-Тюбе, находившееся на острове и увели с собою около тысячи голов скота.
В ответ шести тысячная орда, возглавляемая сераскером (губернатором Кубани) Селим-Гиреем, которую входила всего одна сотня некрасовских казаков, пройдясь сначала по калмыцким улусам перешла Дон, сожгла 300 домов убила 43 человека, взяла в плен в 868 человек, угнала более 4 000 лошадей и более 30 000 голов скота.
Такова была жизнь на границе Донского и Кубанского войск не считая почти ежедневных мелких стычек.
В 1739 году за героизм в сражении с арабами кубанское войско получило особую привилегию от турецкого султана. Любой казак получил право жить в любом месте Османской империи, по своим законам.
В одном из боёв турки в панике бежали с поля боя и только кубанцы атамана Ивана Салтана спасли положение отчаянной контратакой превосходящих сил противника и переломили ход сражения.
Лихость некрасовцев отмечали все кто имел с ними дело. Зимой 1769 года некрасовцы участвовали в самом последнем крымском набеге на территорию России. Вот, что пишет посланник французского короля при крымском хане и очевидец событий барон Тотт: «Мы остановились на другом берегу, чтобы дать время войску сформироваться. Несколько сипаев, избегнув опасности, оплакивали участь своих товарищей; они жалели особенно об одном, который потонул, имея при себе сумму денег, достаточную для обеспечения его сына, оставшегося сиротой. Один из Игнат-козаков предложил тотчас-же достать кошелек за два секина. Его предложение было принято. Тогда он раздевается, ему указывают отверстие между льдинами и он скрывается под водой. Зрители стали уже беспокоиться его долгим отсутствием, когда он по прошествии нескольких минут показался снова с сокровищем в руках. Этот успех ободрил товарищей утонувшего. Они стали жалеть еще о пистолетах его, украшенных серебром. Неустрашимый козак предпринимает вторичную экскурсию, удовлетворяет их желанию, не требуя увеличения награды, получает два секина, одевается и спешит стать в ряды своего войска».
Тотт пишет, что эти казаки охраняли в походе зелёное знамя пророка, при этом они открыто возили с собою свинину и собственное боевое знамя с православным крестом.
Крымские ханы любили игнат казаков, тот же Тотт описывает эпизод в котором хан Крым Гирей приказывает казнить трусливого турецкого офицера принесшего ему отрубленную голову врага, якобы добытую им самим в бою. Напыщенный турок бросил русоволосую голову к ногам крымского хана и тот узнал в ней собственного игнат казака. Оказалось, офицер отрезал голову уже после боя у одного из убитых не различая своих от чужих.
За честность и исключительные боевые качества в турецкой армии только некрасавцам доверяли охранять знамя и казну.
У турок игнат казаки так же занимались полевой разведкой. Товарищ Пушкина и полковник русской армии Иван Липранди (1790 — 1880), описывая боевые действия с турками, отмечал, что если ночью в боевой цепи турок нет некрасовцев, «то очень легко снимать ее и даже заставать спящую. Одни только некрасовцы содержат передовую цепь столь же зорко, что и наши казаки".