Вопрос о влиянии монголо-татарского нашествия и установления ордынского владычества на историю России принадлежит к числу дискуссионных. Тема русско-ордынских отношений в силу ряда обстоятельств оказалась одной из самых идеологизированных и политически ангажированных в отечественной истории. Среди русских историков XVIII - нач. XX в. отношение к проблеме монгольского завоевания Руси было не однозначным: от абсолютизации положительных или отрицательных сторон золотоордынского влияния в истории России до его игнорирования. В советской исторической науке преобладала концепция «монголо-татарского ига», согласно которой золотоордынское влияние на Русь рассматривалось односторонне, преимущественно в негативном свете. В то же время в 20-30 гг. XX в. отечественными учеными, эмигрировавшими в Европу, была предложена альтернативная «евразийская» концепция, суть которой сводилась к абсолютизации и апологетики монгольского влияния в истории России.
Можно выделить три основные точки зрения на эту проблему в отечественной историографии.
Во-первых, это признание очень значительного и преимущественно позитивного воздействия завоевателей на развитие Руси, подтолкнувшего процесс создания единого Московского государства. Основоположником такой точки зрения был Н.М. Карамзин, а в 20-е годы XXв. она была развита так историками-исследователями, получившими название «евразийцы». Классики евразийства выступали апологетами деятельности Чингисхана и придерживались тезиса о формировании Московской Руси под непосредственным влиянием Монгольской империи.
Объяснение:Наконец, для многих историков характерна как бы промежуточная позиция. Влияние завоевателей расценивается как заметное, но не определяющее развитие Руси (при этом однозначно негативное). Создание единого государства, как считают Б.Д. Греков, А.Н. Насонов, В.А. Кучкин и другие, произошло не благодаря, а вопреки Орде.
С начала 1990-х гг. начинается новый этап в отечественной историографии изучения истории взаимоотношений Руси и Золотой Орды. В российской науке это было связано, во-первых, с появлением возможности преодоления крайностей тенденциозности и идеологизации в отношении изучения и освещения истории Золотой Орды; во-вторых, с разработкой новых методологических подходов и концепций русско-ордынских отношений; в-третьих, с интенсивным изучением золотоордынского наследия в национальных историях народов Российской Федерации, также Монголии и некоторых стран СНГ.
В новейших исследованиях ставятся вопросы объективности терминов «нашествие» и «завоевание» применительно к описанию событий 1237-1241 гг. С одной стороны, термин «нашествие» признается архаичной эмоционально-пассивной интерпретацией прихода туменов Бату-хана, который не отражает активной политики русских князей. С другой - под сомнение ставится термин «завоевание» применительно к рассматриваемому периоду 1237-1241 гг. В результате военных действий монголы не захватили власть в русских землях, не сформировали здесь новых политических институтов и не обложили население регулярной данью. Признание верховенства ордынского хана русскими князьями состоялось позднее, преимущественно в добровольном порядке без военных столкновений. Предлагаемый Е.И. Сусенковым термин «русско-монгольская война», на наш взгляд, также не отражает весь спектр русско-монгольских отношений. В современных исследованиях подчеркивается, что на начальном этапе сфера русско-монгольских отношений не ограничивалась лишь военными конфликтами, а также включала в себя дипломатические контакты и столкновение разных культур. Следовательно, термин «отношения» более адекватен современным направлениям развития научного дискурса, чем понятия «нашествие», «завоевания» и «война». Подобная трактовка событий соответствует наметившейся в современной историографии тенденции преодоления русскоцентристского взгляда на монгольские завоевания, возведения проблемы в более широкий контекст евразийской и мировой истории.
В современной историографии русско-ордынские отношения изучаются в рамках концепции данничества, исходя из двух аспектов данной категории. Первый - теоретический, связанный с общим пониманием дани как общественного института, характерного для отношений тех или иных этносов в период древности или средневековья. Второй - конкретно исторический, заключающийся в попытках определения размеров «ордынского выхода». Рассматривая дискуссию о эксплуатации и формах интеграции Золотой Орды и Руси в рамках концепции данничества, следует отметить, что русско-ордынские отношения на всем своем протяжении не были определенной константой, а изменялись с течением времени, трансформируя конкретные формы проявления данничества.
Важливе місце в Законах Хаммурапі відведено злочинам і покаранням. Стосовно загальних понять кримінального права, то вони майже не розкриті. Лише подекуди взято до уваги намір особи, що вчинила злочин, обставини, які виключають, пом'якшують або посилюють відповідальність. Усі злочини, що згадуються в
Объяснение:
збірнику, можна поділити на декілька груп: 1)
злочини проти особи (вбивство, заподіяння тілесних ушкоджень, образа, наклеп); 2)
злочини проти власності (пошкодження чи знищення майна, крадіжка, грабіж, розбій);
26
3)
злочини проти сім'ї (подружня зрада, розпуста, статеві зносини з близькими родичами); 4)
5) злочини проти правосуддя (неправдиві свідчення, підкуп свідків). Закони Хаммурапі зовсім не згадують про державні та релігійні
злочини. Ідеться лише про приховування осіб, які посягають на державний лад. Законодавець, очевидно, замовчує ці тяжкі злочини тільки тому, що смертна кара за них вважалася справою очевидною.
Мета покарання - це, передусім, залякування, тому покарання були надзвичайно жорстокими. Правопорушника, зазвичай, намагалися не перевиховати, а помститися йому, та, по можливості, відшкодувати збитки потерпілому.
Найвищою мірою покарання була страта, що в Законах царя Хаммурапі згадується понад ЗО разів, її видами було: спалення, втеплення, посадження на палю, повішання, розрізання на частини. Часто згадуються члєноушкоджувальні покарання (відрубування ноги, руки; відрізування носа, вуха, язика тощо). Практикувалося таврування злочинців.
Покаранням також було: обернення в рабство, конфіскація майна, заслання, грошові штрафи, відшкодування збитків.
Багато статей Законів Хаммурапі про покарання базувалися на принципі таліону - "око за око, зуб за зуб". Таліон міг бути звичайним (ст. 200), дзеркальним (ст. 230) і символічним (ст. 195). Його застосування відбувалося, коли злочинець і потерпший були рівними. Якщо ж, наприклад, авілум виколов око мушкену, то він сплачував лише грошове відшкодування, а якщо рабу — половину його вартості хазяїну. Загалом покарання (його вид, міра) залежали від кастової належності людини.
Вопрос о влиянии монголо-татарского нашествия и установления ордынского владычества на историю России принадлежит к числу дискуссионных. Тема русско-ордынских отношений в силу ряда обстоятельств оказалась одной из самых идеологизированных и политически ангажированных в отечественной истории. Среди русских историков XVIII - нач. XX в. отношение к проблеме монгольского завоевания Руси было не однозначным: от абсолютизации положительных или отрицательных сторон золотоордынского влияния в истории России до его игнорирования. В советской исторической науке преобладала концепция «монголо-татарского ига», согласно которой золотоордынское влияние на Русь рассматривалось односторонне, преимущественно в негативном свете. В то же время в 20-30 гг. XX в. отечественными учеными, эмигрировавшими в Европу, была предложена альтернативная «евразийская» концепция, суть которой сводилась к абсолютизации и апологетики монгольского влияния в истории России.
Можно выделить три основные точки зрения на эту проблему в отечественной историографии.
Во-первых, это признание очень значительного и преимущественно позитивного воздействия завоевателей на развитие Руси, подтолкнувшего процесс создания единого Московского государства. Основоположником такой точки зрения был Н.М. Карамзин, а в 20-е годы XXв. она была развита так историками-исследователями, получившими название «евразийцы». Классики евразийства выступали апологетами деятельности Чингисхана и придерживались тезиса о формировании Московской Руси под непосредственным влиянием Монгольской империи.
Объяснение:Наконец, для многих историков характерна как бы промежуточная позиция. Влияние завоевателей расценивается как заметное, но не определяющее развитие Руси (при этом однозначно негативное). Создание единого государства, как считают Б.Д. Греков, А.Н. Насонов, В.А. Кучкин и другие, произошло не благодаря, а вопреки Орде.
С начала 1990-х гг. начинается новый этап в отечественной историографии изучения истории взаимоотношений Руси и Золотой Орды. В российской науке это было связано, во-первых, с появлением возможности преодоления крайностей тенденциозности и идеологизации в отношении изучения и освещения истории Золотой Орды; во-вторых, с разработкой новых методологических подходов и концепций русско-ордынских отношений; в-третьих, с интенсивным изучением золотоордынского наследия в национальных историях народов Российской Федерации, также Монголии и некоторых стран СНГ.
В новейших исследованиях ставятся вопросы объективности терминов «нашествие» и «завоевание» применительно к описанию событий 1237-1241 гг. С одной стороны, термин «нашествие» признается архаичной эмоционально-пассивной интерпретацией прихода туменов Бату-хана, который не отражает активной политики русских князей. С другой - под сомнение ставится термин «завоевание» применительно к рассматриваемому периоду 1237-1241 гг. В результате военных действий монголы не захватили власть в русских землях, не сформировали здесь новых политических институтов и не обложили население регулярной данью. Признание верховенства ордынского хана русскими князьями состоялось позднее, преимущественно в добровольном порядке без военных столкновений. Предлагаемый Е.И. Сусенковым термин «русско-монгольская война», на наш взгляд, также не отражает весь спектр русско-монгольских отношений. В современных исследованиях подчеркивается, что на начальном этапе сфера русско-монгольских отношений не ограничивалась лишь военными конфликтами, а также включала в себя дипломатические контакты и столкновение разных культур. Следовательно, термин «отношения» более адекватен современным направлениям развития научного дискурса, чем понятия «нашествие», «завоевания» и «война». Подобная трактовка событий соответствует наметившейся в современной историографии тенденции преодоления русскоцентристского взгляда на монгольские завоевания, возведения проблемы в более широкий контекст евразийской и мировой истории.
В современной историографии русско-ордынские отношения изучаются в рамках концепции данничества, исходя из двух аспектов данной категории. Первый - теоретический, связанный с общим пониманием дани как общественного института, характерного для отношений тех или иных этносов в период древности или средневековья. Второй - конкретно исторический, заключающийся в попытках определения размеров «ордынского выхода». Рассматривая дискуссию о эксплуатации и формах интеграции Золотой Орды и Руси в рамках концепции данничества, следует отметить, что русско-ордынские отношения на всем своем протяжении не были определенной константой, а изменялись с течением времени, трансформируя конкретные формы проявления данничества.
Важливе місце в Законах Хаммурапі відведено злочинам і покаранням. Стосовно загальних понять кримінального права, то вони майже не розкриті. Лише подекуди взято до уваги намір особи, що вчинила злочин, обставини, які виключають, пом'якшують або посилюють відповідальність. Усі злочини, що згадуються в
Объяснение:
збірнику, можна поділити на декілька груп: 1)
злочини проти особи (вбивство, заподіяння тілесних ушкоджень, образа, наклеп); 2)
злочини проти власності (пошкодження чи знищення майна, крадіжка, грабіж, розбій);
26
3)
злочини проти сім'ї (подружня зрада, розпуста, статеві зносини з близькими родичами); 4)
посадові злочини (зловживання службовим становищем);
5) злочини проти правосуддя (неправдиві свідчення, підкуп свідків). Закони Хаммурапі зовсім не згадують про державні та релігійні
злочини. Ідеться лише про приховування осіб, які посягають на державний лад. Законодавець, очевидно, замовчує ці тяжкі злочини тільки тому, що смертна кара за них вважалася справою очевидною.
Мета покарання - це, передусім, залякування, тому покарання були надзвичайно жорстокими. Правопорушника, зазвичай, намагалися не перевиховати, а помститися йому, та, по можливості, відшкодувати збитки потерпілому.
Найвищою мірою покарання була страта, що в Законах царя Хаммурапі згадується понад ЗО разів, її видами було: спалення, втеплення, посадження на палю, повішання, розрізання на частини. Часто згадуються члєноушкоджувальні покарання (відрубування ноги, руки; відрізування носа, вуха, язика тощо). Практикувалося таврування злочинців.
Покаранням також було: обернення в рабство, конфіскація майна, заслання, грошові штрафи, відшкодування збитків.
Багато статей Законів Хаммурапі про покарання базувалися на принципі таліону - "око за око, зуб за зуб". Таліон міг бути звичайним (ст. 200), дзеркальним (ст. 230) і символічним (ст. 195). Його застосування відбувалося, коли злочинець і потерпший були рівними. Якщо ж, наприклад, авілум виколов око мушкену, то він сплачував лише грошове відшкодування, а якщо рабу — половину його вартості хазяїну. Загалом покарання (його вид, міра) залежали від кастової належності людини.