Вычеркните имена государственных деятелей 16- первой половины 17 веков: 1. Патриарх Фиалет 2.Иван 4-ый Грозный З. Пётр Алексеевич 4.Борис Годунов 5.Елени Глинская 6. Василий Фуйский
В марте 1869 г. Вера Засулич получила анонимное письмо со следующими словами: «Когда я гулял сегодня на Васильевском острове, я увидел экипаж, перевозящий заключенных. Из окошка высунулась рука и бросила записку. Через некоторое время я услышал следующие слова: „Если вы студент, то доставьте это по указанному адресу“. Я студент и считаю своим долгом исполнить эту Уничтожьте мое письмо.» Приложенная записка, написанная нечаевской рукой, информировала его друзей, что он арестован и будет содержаться в Петропавловской крепости. Вскоре после этого распространился слух, что он бежал из крепости — беспримерный подвиг — и находится по пути на Запад. На деле же, не было не только побега, но не было и ареста. Все это была выдумка, первая из целой серии выдумок Нечаева, для того, чтобы представить себя героем, окружить себя атмосферой тайны и попробовать себя в роли «образцового революционера» из написанной им и Ткачевым «Программы революционных действий».
Нечаев перешел русскую границу 4 марта 1869 г. Достигнув Женевы, он немедленно явился к Бакунину, назвавшись представителем мощной революционной организации, действующей внутри царской империи. Бакунин сразу же был увлечен этим «юным дикарем», этим «тигренком», как он называл Нечаева. «Здесь со мной находится, — писал он Джемсу Гильому 13 апреля 1869 г., — один из тех молодых фанатиков, которые не знают сомнений, которые не боятся ничего… верующие без Бога, герои без риторики». Он видел в Нечаеве идеал революционного конспиратора, предвестника нового поколения, которое энергично, решительно и непреклонно низвергнет царский порядок. Пребывание Нечаева в Швейцарии, как заметил Э.Х.Карр, привело к тому, что стареющий Бакунин воспрянул духом, у него возродились революционные надежды и на него повеяло дыханием родной земли, которую ему не суждено уже было увидеть. Для Бакунина, как выразился профессор Конфино, «Нечаев был молодой Россией, революционной Россией, его Россией».
Особенность образования Литовского государства была в том, что это государство возникло без участия христианских правителей или миссионеров; когда Литва сформировалась как государство, она оставалась языческой, ее государственной религией было многобожие с верой в таких богов, как Перкунас, Диевас, Аустра, Велс. Эта религия сохранялась до конца XIV века, официальное принятие католичества в Литве состоялось в 1387 году. Само государство Литва возникло для защиты литовских племён от агрессии христиан, особенно Тевтонского ордена, крайне агрессивно относившегося к язычникам.
При этом литовские князья относились терпимо к другим народам, исповедующим христианство. При князе Гедимине в Литве была основана православная митрополия в Новогрудке, многие князья принимали православную или католическую веру; так, князь Миндовг сначала принял католичество для заключения мира с тевтонцами, а затем разорвал этот мир и вернулся к язычеству.
В марте 1869 г. Вера Засулич получила анонимное письмо со следующими словами: «Когда я гулял сегодня на Васильевском острове, я увидел экипаж, перевозящий заключенных. Из окошка высунулась рука и бросила записку. Через некоторое время я услышал следующие слова: „Если вы студент, то доставьте это по указанному адресу“. Я студент и считаю своим долгом исполнить эту Уничтожьте мое письмо.» Приложенная записка, написанная нечаевской рукой, информировала его друзей, что он арестован и будет содержаться в Петропавловской крепости. Вскоре после этого распространился слух, что он бежал из крепости — беспримерный подвиг — и находится по пути на Запад. На деле же, не было не только побега, но не было и ареста. Все это была выдумка, первая из целой серии выдумок Нечаева, для того, чтобы представить себя героем, окружить себя атмосферой тайны и попробовать себя в роли «образцового революционера» из написанной им и Ткачевым «Программы революционных действий».
Нечаев перешел русскую границу 4 марта 1869 г. Достигнув Женевы, он немедленно явился к Бакунину, назвавшись представителем мощной революционной организации, действующей внутри царской империи. Бакунин сразу же был увлечен этим «юным дикарем», этим «тигренком», как он называл Нечаева. «Здесь со мной находится, — писал он Джемсу Гильому 13 апреля 1869 г., — один из тех молодых фанатиков, которые не знают сомнений, которые не боятся ничего… верующие без Бога, герои без риторики». Он видел в Нечаеве идеал революционного конспиратора, предвестника нового поколения, которое энергично, решительно и непреклонно низвергнет царский порядок. Пребывание Нечаева в Швейцарии, как заметил Э.Х.Карр, привело к тому, что стареющий Бакунин воспрянул духом, у него возродились революционные надежды и на него повеяло дыханием родной земли, которую ему не суждено уже было увидеть. Для Бакунина, как выразился профессор Конфино, «Нечаев был молодой Россией, революционной Россией, его Россией».
Особенность образования Литовского государства была в том, что это государство возникло без участия христианских правителей или миссионеров; когда Литва сформировалась как государство, она оставалась языческой, ее государственной религией было многобожие с верой в таких богов, как Перкунас, Диевас, Аустра, Велс. Эта религия сохранялась до конца XIV века, официальное принятие католичества в Литве состоялось в 1387 году. Само государство Литва возникло для защиты литовских племён от агрессии христиан, особенно Тевтонского ордена, крайне агрессивно относившегося к язычникам.
При этом литовские князья относились терпимо к другим народам, исповедующим христианство. При князе Гедимине в Литве была основана православная митрополия в Новогрудке, многие князья принимали православную или католическую веру; так, князь Миндовг сначала принял католичество для заключения мира с тевтонцами, а затем разорвал этот мир и вернулся к язычеству.