В ранний период развития русского портрета он эволюционировал по принципам общеевропейского портрета Средневековья, ограниченного религией, когда «изображение человека подчинялось представлениям средневекового мировоззрения и существенно отличалось от понимания личности в искусстве нового времени. Главное различие состояло в том, что индивидуальное, неповторимое в человеке менее всего находило отражение в его образе. Художник стремился запечатлеть не „бытовое“, „обнаженное“ лицо, а „измененное, преображенное“[1], запечатленное в своем, „как бы идеальном вневременном состоянии“[2]. Кроме того, отдельный человек интересовал художника не столько сам по себе, сколько как представитель определённой ступени феодальной иерархии. Индивидуальность оказывалась для мастера полностью подчиненной тому нормативному идеалу, который соответствовал социальному положению[3]».
«Портреты» Средневековья, создаваемые по этому принципу, можно было найти в церковных росписях, на иконах, в книжных миниатюрах. Изображали, как правило только очень знатных лиц, крупных церковных деятелей, жертвователей.
К наиболее ранним изображениям конкретных лиц в русской культуре относят миниатюру, представляющую князя Святослава Ярославича с семьей («Изборник Святослава», 1073), а также фреска с изображением семьи князя Ярослава Мудрого (Киевская София). Портретные тенденции в изображениях донаторов с моделями зданий в руках — князь Ярослав (церковь на Нередице, ок. 1246). В индивидуальной характеристике черт лица князя, трактовке одежды видно стремление художника к передаче индивидуального сходства[4].
За убийство взималась денежная пеня в пользу князя, называвшаяся вирой, и вознаграждение в пользу родственников убитого, называвшееся головничеством. Вира была троякая: двойная в 80 гривен кун за убийство княжего мужа или члена старшей княжеской дружины, простая в 40 гривен за убийство простого свободного человека, половинная или полувирье в 20 гривен за убийство женщины и тяжкие увечья, за отсечение руки, ноги, носа, за порчу глаза. Головничество было гораздо разнообразнее, смотря по общественному значению убитого. Так, головничество за убийство княжего мужа равнялось двойной вире, головничество за свободного крестьянина 5 гривнам. За все прочие преступные деяния закон наказывал продажею в пользу князя и уроком за обиду в пользу потерпевшего.
Ярослав также, для предотвращения споров и войн за великокняжеский стол, попытался ввести определённый порядок княжения: вся семья Рюриковичей (т.е., потомков легендарного Рюрика) княжит сообща; каждый князь получает в управление "волость", т.е., какой-то район страны. Самый старший брат садится в Киеве на великокняжеский стол, а младшие сидят в своих волостях и слушаются великого князя, как отца. В случае смерти великого князя, на его место садится не его сын, а следующий по старшинству брат, а все другие передвигаются на одну волость ближе к Киеву. После смерти второго брата великим князем становится третий, за ним -- четвёртый и т.д. до младшего брата. После смерти младшего брата великим князем становится старший сын старшего брата. Если же какой-нибудь князь умирал, не дождавшись великого княжения, то его дети теряли все права на участие в правлении. Они становились изгоями , которым уже не было "части в Русской земле" . Новый порядок ведёт к борьбе
: Портрет Средневековья
В ранний период развития русского портрета он эволюционировал по принципам общеевропейского портрета Средневековья, ограниченного религией, когда «изображение человека подчинялось представлениям средневекового мировоззрения и существенно отличалось от понимания личности в искусстве нового времени. Главное различие состояло в том, что индивидуальное, неповторимое в человеке менее всего находило отражение в его образе. Художник стремился запечатлеть не „бытовое“, „обнаженное“ лицо, а „измененное, преображенное“[1], запечатленное в своем, „как бы идеальном вневременном состоянии“[2]. Кроме того, отдельный человек интересовал художника не столько сам по себе, сколько как представитель определённой ступени феодальной иерархии. Индивидуальность оказывалась для мастера полностью подчиненной тому нормативному идеалу, который соответствовал социальному положению[3]».
«Портреты» Средневековья, создаваемые по этому принципу, можно было найти в церковных росписях, на иконах, в книжных миниатюрах. Изображали, как правило только очень знатных лиц, крупных церковных деятелей, жертвователей.
К наиболее ранним изображениям конкретных лиц в русской культуре относят миниатюру, представляющую князя Святослава Ярославича с семьей («Изборник Святослава», 1073), а также фреска с изображением семьи князя Ярослава Мудрого (Киевская София). Портретные тенденции в изображениях донаторов с моделями зданий в руках — князь Ярослав (церковь на Нередице, ок. 1246). В индивидуальной характеристике черт лица князя, трактовке одежды видно стремление художника к передаче индивидуального сходства[4].
За убийство взималась денежная пеня в пользу князя, называвшаяся вирой, и вознаграждение в пользу родственников убитого, называвшееся головничеством. Вира была троякая: двойная в 80 гривен кун за убийство княжего мужа или члена старшей княжеской дружины, простая в 40 гривен за убийство простого свободного человека, половинная или полувирье в 20 гривен за убийство женщины и тяжкие увечья, за отсечение руки, ноги, носа, за порчу глаза. Головничество было гораздо разнообразнее, смотря по общественному значению убитого. Так, головничество за убийство княжего мужа равнялось двойной вире, головничество за свободного крестьянина 5 гривнам. За все прочие преступные деяния закон наказывал продажею в пользу князя и уроком за обиду в пользу потерпевшего.
Ярослав также, для предотвращения споров и войн за великокняжеский стол, попытался ввести определённый порядок княжения: вся семья Рюриковичей (т.е., потомков легендарного Рюрика) княжит сообща; каждый князь получает в управление "волость", т.е., какой-то район страны. Самый старший брат садится в Киеве на великокняжеский стол, а младшие сидят в своих волостях и слушаются великого князя, как отца. В случае смерти великого князя, на его место садится не его сын, а следующий по старшинству брат, а все другие передвигаются на одну волость ближе к Киеву. После смерти второго брата великим князем становится третий, за ним -- четвёртый и т.д. до младшего брата. После смерти младшего брата великим князем становится старший сын старшего брата. Если же какой-нибудь князь умирал, не дождавшись великого княжения, то его дети теряли все права на участие в правлении. Они становились изгоями , которым уже не было "части в Русской земле" . Новый порядок ведёт к борьбе