Псалтирь – в своем роде «маленькая Библия». В Псалтири сконцентрированы наиболее важные темы, характеризующие библейское послание. Причем воспроизведены эти темы в наиболее жизненной, наиболее чувствительной форме – в молитве.
Одна из самых великих тем Библии, если не сказать самая великая – любовь Божья. Тема представлена на протяжении всей истории израильского народа. Весьма сильно она звучит в «царском завете». Но именно в Псалтири, книге, являющейся сборником молитв, многие из которых обращены к Царю-Мессии, тема любви Божьей становится постоянной, приобретает богословскую глубину.
Само слово хесед, которое мы переводим как «любовь», считается выражением божественного «предпочтения» в отношении Мессии из дома Давидова, одним из наиболее явных признаков царского характера Псалтири[1]. Мне доводилось писать об этом и раньше, не побоюсь повториться: «Любовь (по-еврейски хесед) – ключевое слово в книге Псалмов. В общей сложности этот термин встречается в еврейской Библии 245 раз, из них 127 раз – более половины – в Псалтири. Производное от него хасид, «друг» (LXX переводят также как «святой»), появляется в Библии 32 раза, из которых 25 раз – в Псалтири. Поэтому для желающего обрисовать богословие псалмов, достаточно лишь прояснить это основное понятие, поскольку именно оно лучше всякого другого выражает и резюмирует отношение “человек – Бог” в Псалтири»[2].
Однако на сей раз я не хочу ограничиваться гадательными формулировками, но постараюсь остановиться на каждом из наиболее значительных появлений термина хесед в Псалтири, строго в том порядке, в котором он появляется в книге, а не в том, который мог бы быть сконструирован за рабочим столом. Полагаю, что Псалтирь действительно имеет определенный порядок, который сегодня вновь стараются открыть экзегеты, и что этот порядок надо уважать. Имеется, как говорили отцы Церкви, consequentia между одним псалмом и другим, последовательное сцепление терминов и мотивов, которое обязывает и читателя к последовательности, к непрерывности чтения, становящегося некоей чередой (по-гречески аколуфиа). Через чтение сверху донизу всех давидовых псалмов в нас реализуется подлинный мессианский опыт, опыт следования за Мессией.
ол атқа мінуі мүмкін еді, бірақ ол үйден көп шықпады. Ол басқалармен салыстырғанда басқа кәсіппен айналысады. Ол өзінің досын тапты. Бұл оның әжесі. немесе оның анасы.
Абай осы жылы әжесінің керемет ертегіші екенін байқады. Қызықты айтады. Бірде Абай ауырып қалып, одан әңгіме айтып беруін өтінеді. Содан кейін ол ойланып, өлеңмен бастады:
баяғыда, байқалмайтын кезеңдерден ... Абай мұны түсінді, келесі жолы оған ертегі айтып беруді өтінгенде, ол үнсіз тізесін сипап:
баяғыдан бері сезілмейтін уақыт ...
Басында әжесі оған көптеген ертегілер айтып берді. Абай оны әрдайым ерекше ықыласпен тыңдайтын, кейде әжесі шаршап-шалдығып, ертегіні айтпайды, содан кейін анасынан сұрайды. Ұлжан да көптеген ертегілерді білетін, бірақ ол көп болатын
Псалтирь – в своем роде «маленькая Библия». В Псалтири сконцентрированы наиболее важные темы, характеризующие библейское послание. Причем воспроизведены эти темы в наиболее жизненной, наиболее чувствительной форме – в молитве.
Одна из самых великих тем Библии, если не сказать самая великая – любовь Божья. Тема представлена на протяжении всей истории израильского народа. Весьма сильно она звучит в «царском завете». Но именно в Псалтири, книге, являющейся сборником молитв, многие из которых обращены к Царю-Мессии, тема любви Божьей становится постоянной, приобретает богословскую глубину.
Само слово хесед, которое мы переводим как «любовь», считается выражением божественного «предпочтения» в отношении Мессии из дома Давидова, одним из наиболее явных признаков царского характера Псалтири[1]. Мне доводилось писать об этом и раньше, не побоюсь повториться: «Любовь (по-еврейски хесед) – ключевое слово в книге Псалмов. В общей сложности этот термин встречается в еврейской Библии 245 раз, из них 127 раз – более половины – в Псалтири. Производное от него хасид, «друг» (LXX переводят также как «святой»), появляется в Библии 32 раза, из которых 25 раз – в Псалтири. Поэтому для желающего обрисовать богословие псалмов, достаточно лишь прояснить это основное понятие, поскольку именно оно лучше всякого другого выражает и резюмирует отношение “человек – Бог” в Псалтири»[2].
Однако на сей раз я не хочу ограничиваться гадательными формулировками, но постараюсь остановиться на каждом из наиболее значительных появлений термина хесед в Псалтири, строго в том порядке, в котором он появляется в книге, а не в том, который мог бы быть сконструирован за рабочим столом. Полагаю, что Псалтирь действительно имеет определенный порядок, который сегодня вновь стараются открыть экзегеты, и что этот порядок надо уважать. Имеется, как говорили отцы Церкви, consequentia между одним псалмом и другим, последовательное сцепление терминов и мотивов, которое обязывает и читателя к последовательности, к непрерывности чтения, становящегося некоей чередой (по-гречески аколуфиа). Через чтение сверху донизу всех давидовых псалмов в нас реализуется подлинный мессианский опыт, опыт следования за Мессией.
Осы жылы Абай 13 жасқа толды. Ол өсті
ол атқа мінуі мүмкін еді, бірақ ол үйден көп шықпады. Ол басқалармен салыстырғанда басқа кәсіппен айналысады. Ол өзінің досын тапты. Бұл оның әжесі. немесе оның анасы.
Абай осы жылы әжесінің керемет ертегіші екенін байқады. Қызықты айтады. Бірде Абай ауырып қалып, одан әңгіме айтып беруін өтінеді. Содан кейін ол ойланып, өлеңмен бастады:
баяғыда, байқалмайтын кезеңдерден ... Абай мұны түсінді, келесі жолы оған ертегі айтып беруді өтінгенде, ол үнсіз тізесін сипап:
баяғыдан бері сезілмейтін уақыт ...
Басында әжесі оған көптеген ертегілер айтып берді. Абай оны әрдайым ерекше ықыласпен тыңдайтын, кейде әжесі шаршап-шалдығып, ертегіні айтпайды, содан кейін анасынан сұрайды. Ұлжан да көптеген ертегілерді білетін, бірақ ол көп болатын
поэзия түрінде айтылды
Егер ответ пайдалы болса лучший ответ сделай