1.Дайте характеристику Оксане. Как меняется Оксана в ходе развития сюжета. 2.Описать эпизод. Вакула приносит Оксане то, что обещал ей БЕЗ СПАМА У МЕНЯ СОР
Считается, что понятие «лишний человек» впервые употребил И.С. Тургенев, написавший «Дневник лишнего человека». Однако ещё А.С. Пушкин в черновом варианте VIII главы «Евгения Онегина» написал о своём герое: «Онегин как нечто лишнее стоит». По моему мнению, «лишний человек» — это образ, который типичен для творчества многих русских писателей и поэтов XIX века. Каждый из них переосмысливал его в соответствии с духом своего времени. При этом «лишний человек» не был плодом творческой фантазии — его присутствие в русской литературе свидетельствовало о духовном кризисе в определённых слоях российского общества.
Любой старшеклассник, отвечая на вопрос о том, кто из героев русской литературы подходит под определение «лишнего человека», без запинки назовёт Евгения Онегина и Григория Печорина. Несомненно, оба эти персонажа являются ярчайшими представителями лагеря «лишних» людей. Присмотревшись к ним пристальнее, мы сможем ответить на вопрос: кто он — лишний человек?
Итак, Евгений Онегин. А.С. Пушкин уже в первой главе своего романа рисует законченный образ светского молодого человека. Он не лучше и не хуже прочих: образован, подкован в вопросах моды и приятных манер, ему свойствен светский лоск. Праздность и мелкая суета, пустопорожние разговоры и балы — вот чем заполнена его однообразная, блестящая внешне, но лишённая внутреннего содержания жизнь.
Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго.
С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром:
она разливается кротким румянцем.
Солнце — не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное — мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится в лиловый ее туман.
Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра...
Но вот опять хлынули играющие лучи, — и весело и величаво, словно взлетая, поднимается могучее светило.
Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами
ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону,
они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать;
но сами они так же лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом
и теплотой.
Цвет небосклона, легкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кое-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь.
К вечеру эти облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределенные, как дым, ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нем вечерняя звезда.
В такие дни краски все смягчены; светлы, но не ярки; на всем лежит печать какой-то трогательной кротости.
Считается, что понятие «лишний человек» впервые употребил И.С. Тургенев, написавший «Дневник лишнего человека». Однако ещё А.С. Пушкин в черновом варианте VIII главы «Евгения Онегина» написал о своём герое: «Онегин как нечто лишнее стоит». По моему мнению, «лишний человек» — это образ, который типичен для творчества многих русских писателей и поэтов XIX века. Каждый из них переосмысливал его в соответствии с духом своего времени. При этом «лишний человек» не был плодом творческой фантазии — его присутствие в русской литературе свидетельствовало о духовном кризисе в определённых слоях российского общества.
Любой старшеклассник, отвечая на вопрос о том, кто из героев русской литературы подходит под определение «лишнего человека», без запинки назовёт Евгения Онегина и Григория Печорина. Несомненно, оба эти персонажа являются ярчайшими представителями лагеря «лишних» людей. Присмотревшись к ним пристальнее, мы сможем ответить на вопрос: кто он — лишний человек?
Итак, Евгений Онегин. А.С. Пушкин уже в первой главе своего романа рисует законченный образ светского молодого человека. Он не лучше и не хуже прочих: образован, подкован в вопросах моды и приятных манер, ему свойствен светский лоск. Праздность и мелкая суета, пустопорожние разговоры и балы — вот чем заполнена его однообразная, блестящая внешне, но лишённая внутреннего содержания жизнь.
Объяснение:
Был прекрасный июльский день, один из тех дней, которые случаются только тогда, когда погода установилась надолго.
С самого раннего утра небо ясно; утренняя заря не пылает пожаром:
она разливается кротким румянцем.
Солнце — не огнистое, не раскаленное, как во время знойной засухи, не тускло-багровое, как перед бурей, но светлое и приветно лучезарное — мирно всплывает под узкой и длинной тучкой, свежо просияет и погрузится в лиловый ее туман.
Верхний, тонкий край растянутого облачка засверкает змейками; блеск их подобен блеску кованого серебра...
Но вот опять хлынули играющие лучи, — и весело и величаво, словно взлетая, поднимается могучее светило.
Около полудня обыкновенно появляется множество круглых высоких облаков, золотисто-серых, с нежными белыми краями. Подобно островам, разбросанным по бесконечно разлившейся реке, обтекающей их глубоко прозрачными рукавами
ровной синевы, они почти не трогаются с места; далее, к небосклону,
они сдвигаются, теснятся, синевы между ними уже не видать;
но сами они так же лазурны, как небо: они все насквозь проникнуты светом
и теплотой.
Цвет небосклона, легкий, бледно-лиловый, не изменяется во весь день и кругом одинаков; нигде не темнеет, не густеет гроза; разве кое-где протянутся сверху вниз голубоватые полосы: то сеется едва заметный дождь.
К вечеру эти облака исчезают; последние из них, черноватые и неопределенные, как дым, ложатся розовыми клубами напротив заходящего солнца; на месте, где оно закатилось так же спокойно, как спокойно взошло на небо, алое сиянье стоит недолгое время над потемневшей землей, и, тихо мигая, как бережно несомая свечка, затеплится на нем вечерняя звезда.
В такие дни краски все смягчены; светлы, но не ярки; на всем лежит печать какой-то трогательной кротости.