Особый ритм купринского повествования в центральной части рассказа обусловлен парадоксальным наложением далеких, внутренне полемичных образных рядов. Так, на сокровенные признания Желткова, на изображение его таинственного дара накладывается калейдоскоп обезличенных светских разговоров — рассказы Анны о благотворительных мероприятиях, насмешливо трактуемые князем Василием Львовичем истории любви. Кульминацией этих светских бесед выступает направленное на профанацию подлинного чувства повествование князя о “княгине Вере и влюбленном телеграфисте”, где происходит намеренная путаница инициалов Желткова и в сниженно-пародийном виде предвещается трагедия героя, якобы завещавшего “передать Вере две телеграфные пуговицы и флакон от духов, наполненный его слезами”. Далее подобное композиционное столкновение интимного, индивидуального и усредненно-публичного наблюдается в резкой смене этих “забавных” светских историй раздумьями Аносова, наполненными глубокими и мудрыми обобщениями о загадках человеческой судьбы.
Рано утром около Москвы-реки собирались бойцы на кулачный бой, приходил народ, чтобы посмотреть и потешиться. К Москве-реке приехал и царь со своею дружиною. И велел тогда царь Иван Васильевич выходить бойцам «во широкий круг». И обещал царь, кто побьет кого, того наградит,а кто будет побит, «того бог простит». В круг вышел удалой Кирибеевич.
Царю в пояс молча кланяется,
Скидает с могучих плеч шубу бархатную,
Подпершися в бок рукою правою,
Поправляет другой шапку алую,
Ожидает он себе противника.
Боятся бойцы, никто не хочет идти.
Вдруг толпа разошлась, и выходит Степан Парамонович по прозванию Калашников.
Поклонился прежде царю грозному, После белому Кремлю да святым церквям, А потом всему народу русскому. Кирибеевич спросил его, из какого он роду и как его зовут, по кому панихиду служить. ответил ему Степан Парамонович, как его зовут, из какого он роду и что не позорил он чужой жены. И не шутку пришел шутить, людей смешить, «а вышел на страшный бой». В этом бою Степан Парамонович убил Кирибеевича
Повалился он (Кирибеевич) на холодный снег,
На холодный снег, будто сосенка,
Будто сосенка, во сыром бору,
Под смолистый под корень подрубленная.
Разгневался царь, увидев это. Приказал схватить «удалова купца» и казнить его. ответил Степан Парамонович:
Я скажу тебе, православный царь;
Я убил его вольной волею,
А за что, про что не скажу тебе.
Скажу только богу единому.
Прикажи меня казнить — и на плаху несть
Мне головушку повинную;
Не оставь лишь малых детушек,
Не оставь молодую вдову
Да двух братьев моих своей милостью.
А братьям наказал Степан Парамонович, чтобы похоронили его На чистом поле промеж трех дорог: Промеж Тульской, Рязанской, Владимирской». Это далеко не совершенный пересказ, но разбор его является весьма полезным для уточнения содержания и композиции «Песни...». В самом деле, в коллективном разборе этого пересказа учащиеся отмечают, что в нем ничего не сказано об испуге Кирибеевича (после ответа Калашникова); опущен весьма существенный разговор царя с Калашниковым, а сказано лишь о том, что Калашников просит царя быть милостивым к его семье и братьям; очень неполно раскрыта сцена на площади перед казнью, прощание Калашникова с братьями.
Рано утром около Москвы-реки собирались бойцы на кулачный бой, приходил народ, чтобы посмотреть и потешиться. К Москве-реке приехал и царь со своею дружиною. И велел тогда царь Иван Васильевич выходить бойцам «во широкий круг». И обещал царь, кто побьет кого, того наградит,а кто будет побит, «того бог простит». В круг вышел удалой Кирибеевич.
Царю в пояс молча кланяется,
Скидает с могучих плеч шубу бархатную,
Подпершися в бок рукою правою,
Поправляет другой шапку алую,
Ожидает он себе противника.
Боятся бойцы, никто не хочет идти.
Вдруг толпа разошлась, и выходит Степан Парамонович по прозванию Калашников.
Поклонился прежде царю грозному, После белому Кремлю да святым церквям, А потом всему народу русскому. Кирибеевич спросил его, из какого он роду и как его зовут, по кому панихиду служить. ответил ему Степан Парамонович, как его зовут, из какого он роду и что не позорил он чужой жены. И не шутку пришел шутить, людей смешить, «а вышел на страшный бой». В этом бою Степан Парамонович убил Кирибеевича
Повалился он (Кирибеевич) на холодный снег,
На холодный снег, будто сосенка,
Будто сосенка, во сыром бору,
Под смолистый под корень подрубленная.
Разгневался царь, увидев это. Приказал схватить «удалова купца» и казнить его. ответил Степан Парамонович:
Я скажу тебе, православный царь;
Я убил его вольной волею,
А за что, про что не скажу тебе.
Скажу только богу единому.
Прикажи меня казнить — и на плаху несть
Мне головушку повинную;
Не оставь лишь малых детушек,
Не оставь молодую вдову
Да двух братьев моих своей милостью.
А братьям наказал Степан Парамонович, чтобы похоронили его На чистом поле промеж трех дорог: Промеж Тульской, Рязанской, Владимирской». Это далеко не совершенный пересказ, но разбор его является весьма полезным для уточнения содержания и композиции «Песни...». В самом деле, в коллективном разборе этого пересказа учащиеся отмечают, что в нем ничего не сказано об испуге Кирибеевича (после ответа Калашникова); опущен весьма существенный разговор царя с Калашниковым, а сказано лишь о том, что Калашников просит царя быть милостивым к его семье и братьям; очень неполно раскрыта сцена на площади перед казнью, прощание Калашникова с братьями.