1. Що Зевс зробив, «трон батьківський посівши»: 1) для богів; 2) для людей? 2. На якому транспорті з’явився хор Океанід?

3. Хто прибув до Прометея за Океанідами на крилатому коні?

4. Що пропонує Океан Прометею?

5. Хто розповів Прометею про те, яким чином Зевс буде наказувати його.

6. Кому належать слова: «Від Прометея — всі в людей умілості»?

ПУГАНАЯ ВОРОНА <И> КУСТА БОИТСЯ. Тот, кто испытал трудности, пережил много несчастий, становится излишне осторожен и боится даже того, что не таит в себе опасности. Ср. Обжегся на молоке, дует и на воду. — К чему это я повез с собой « Колокол >! — в отчаянии проговорил Костомаров. Его стали успокаивать, даже посмеивались над его испугом, но он сказал: — Ах, господа, пуганая ворона куста боится. Если бы вам пришлось испытать то, что я испытал, так вы бы теперь не смеялись. Я по опыту убедился, как, по-видимому, из пустяка может человек много выстрадать. Панаева, Воспоминания. [Мур-завецкая:] Тебе все волки мерещатся — пуганая ворона куста боится. А меня ты куда ж? Да нет, уж лучше в волки запиши; я хоть и женщина, а овцой в одном с тобой стаде быть не хочу. Островский, Волки и овцы.— Напрасно беспокоишься.— Да ведь пуганая ворона куста боится. Разве я могу быть спокойна, если тебя дома нет! — Это, мать, глупости. М. Обухов, Ястребовы. Напуганы они больно, а пуганая ворона, знаете, куста боится. С чиновным людом, думаю, и разговаривать не станут. Железное, Уральцы. Есть русская пословица: пуганая ворона и куста боится... она сбылась над Киршею. Проходя мимо пустого овина, ему послышалось, что кто-то идет; первое движение запорожца было спрятаться в овин. Загоскин, Юрий Милославский.— Хочу спросить вас: почему же вы такое длительное время внедряли травопольную систему на полях Левобережья? — Говорят, пуганая ворона и куста боится. Меня столько пороли, столько раз под автобус бросали за то, что я сдерживал носителей новшеств. Мне Малинов прямо сказал: <Якутов! Будешь тормозить новаторов, положу твою башку на чурбак. Панферов, Волга-матушка река.
  Но только, как пуганая ворона сучка боится, так и я: из дому отлучаться боюсь. Думаю: кажется, безопасно, кажется, ничего нет, а между тем бог их знает, какая у них... природа какая-то <надсущная>\.. вернешься, а у них уже и поет в пеленках новый немец. Лесков, Колыванский муж.
— Даль: Пугана ворона и куста боится; Михельсон: Пугана ворона куста боится; Рыбникова: Пуганая ворона куста боится; Соболев: Пуганая  ворона и  куста боится.

Нам в школе такое-же задание дали, вот речь Тараса о товариществе( тут же и патриотизм)Речь о товариществе — Хочется мне вам сказать, панове, что такое есть наше товарищество. Вы слышали от отцов и дедов, в какой чести у всех была земля наша: и грекам дала знать себя, и с Царьграда брала червонцы, и города были пышные, и храмы, и князья, князья русского рода, свои князья, а не католические недоверки. Всё взяли бусурманы, всё пропало. Только остались мы, сирые, да, как вдовица после крепкого мужа, сирая, так же как и мы, земля наша! Вот в какое время подали мы, товарищи, руку на братство! Вот на чём стоит наше товарищество! Нет уз святее товарищества! Отец любит своё дитя, мать любит своё дитя, дитя любит отца и мать. Но это не то, братцы: любит и зверь своё дитя. Но породниться родством по душе, а не по крови, может один только человек. Бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей. Вам случалось не одному помногу пропадать на чужбине; видишь — и там люди! также божий человек, и разговоришься с ним, как с своим; а как дойдёт до того, чтобы поведать сердечное слово, — видишь: нет, умные люди, да не те; такие же люди, да не те! Нет, братцы, так любить, как русская душа, — любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал бог, что ни есть в тебе, а... — сказал Тарас, и махнул рукой, и потряс седою головою, и усом моргнул, и сказал: - Нет, так любить никто не может! Знаю, подло завелось теперь на земле нашей; думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды да конные табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные меды их. Перенимают черт знает какие бусурманские обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет говорить; свой своего продаёт, как продают бездушную тварь на торговом рынке. Милость чужого короля, да и не короля, а паскудная милость польского магната, который жёлтым чёботом своим бьёт их в морду, дороже для них всякого братства. Но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства. И проснётся оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело. Пусть же знают они все, что такое значит в Русской земле товарищество! Уж если на то пошло, чтобы умирать, — так никому ж из них не доведётся так умирать!.. Никому, никому!.. Не хватит у них на то мышиной натуры их!