1. Украинское национальное блюдо. То же, что и клёцки. 2. Человек, избранный для участия в работе государственного или судебного заведения. 3. Легкая дорожная повозка преимущественно без рессор, иногда с открытым верхом. . 4. Сельская территория, подчинённая городу. . 5. Щеки. 6. Шапка с ушами. 7. Головной убор женщины. 8. Род полукафтана. 9. Вареная водка с пряностями. 10. Ожерелье из монет, разноцветных камней. 11. Казачий офицерский чин, командир сотни. 12. Питейное заведение, кабак
У той жа час хата як сімвал сямейнага яднання: няма хаты, разбурылася – разляцеліся ўсе, як птушкі з таго гнязда. І насуперак гэтаму, “гняздо” – як нейкі “камень”, які цягне “на дно”. Селянін прывязаны да таго, што мае, няхай у “старой хаткі сцены дрыжаць”[12;90], але ж гэтае “пахілае”, “крывое”, “вузенькое” – сваё.
Своеасаблівая папярэдніца “Раскіданага гнязда”, - паэма “За што? ”, напісаная ў 1908 годзе. Сярод тых зерняў, з якіх узнікла задума паэмы “За што? ”, а затым і драмы “Раскіданае гняздо”, была і даўняя радавая крыўда Луцэвічаў на паноў Радзівілаў, якія сагналі сям’ю арандатараў-чыншавікоў з апрацаванай імі зямлі. Дзед Ануфрый Дамінікавіч доўга судзіўся з панам за роднае гняздо, што адабрала ў яго шмат сіл і здароў’я і скараціла век; унук жа, Янка Купала, на пачатку XX стагоддзя вынес сямейную крыўду “на свет цэлы”, асэнсаваўшы яе як трагедыю эпахальную, агульнанародную, за якой стаяла ўсё тое ж пытанне – быць ці не быць беларускай нацыі. “Раскіданае гняздо” адлюстроўвала цярністы шлях беларускага сялянства ў пошуках страчанай бацькаўшчыны і лепшай долі. Тут катастрофа захапіла не толькі “чалавечыя” персанажы, але і сімвалічныя вобразы, якія жылі ўжо ў ранейшых купалаўскіх творах.
Несмотря на широкую известность, Владимир Маяковский всю жизнь чувствовал себя неким изгоем общества. Первые попытки осмысления этого феномена поэт предпринял еще в юношеском возрасте, когда зарабатывал себе на жизнь публичным чтением стихов. Его считали модным литератором-футуристом, однако мало кто мог предположить, что за грубыми и вызывающими фразами, которые автор бросал в толпу, скрывается очень чутка и ранимая душа. Впрочем, Маяковский умел прекрасно маскировать свои эмоции и очень редко поддавался на провокации толпы, которая порой вызывала в нем отвращение. И лишь в стихах он мог позволить быть самим собой, выплескивая на бумагу то, что наболело и накипело на сердце.
Революцию 1917 года поэт воспринял с энтузиазмом, считая, что теперь его жизнь изменится к лучшему. Маяковский был убежден, что является свидетелем зарождения нового мира, более справедливого, чистого и открытого. Однако очень скоро он понял, что государственный строй изменился, однако сущность людей осталась прежней. И неважно, к какому социальному классу они относились, так как жестокостью, глупость, вероломство и беспощадность были присущи большинству представителей его поколения.
В новой стране, пытающейся жить по законам равенства и братства, Маяковский чувствовал себя вполне счастливым. Но при этом люди, которые его окружали, нередко становились предметом насмешек и язвительных шуток поэта. Это была своеобразная защитная реакция Маяковского на ту боль и обиды, которые причиняли ему не только друзья и близкие, но и случайные прохожие либо посетители ресторанов.
В 1918 году поэт написал стихотворение «Хорошее отношение к лошадям», в котором сравнил себя с загнанной клячей, ставшей предметом всеобщих насмешек. По утверждению очевидцев, Маяковский действительно стал очевидцем необычного происшествия на кузнецком мосту, когда старая рыжая кобыла, поскользнулась на обледеневшей мостовой и «грохнулась на круп». Тут же сбежались десятки зевак, которые тыкали пальцем в несчастное животное и смеялись, так как его боль и бес доставляли им явное удовольствие. Лишь Маяковский, проходивший мимо, не присоединился к радостной и улюлюкающей толпе, а заглянул в лошадиные глаза, из которых «за каплищей каплища по морде катится, прячется в шерсти». Автора порази не то, что лошадь плачет совсем, как человек, а некая «звериная тоска» в ее взгляде. Поэтому поэт мысленно обратился к животному, попытавшись его взбодрить и утешить. «Деточка, все мы немножко лошади, каждый из нас по-своему лошадь», — принялся уговаривать автор свою необычную собеседницу.
Рыжая кобыла словно бы почувствовала участие и поддержку со стороны человека, «рванулась, встала на ноги, ржанула и пошла». Простое человеческое участие дало ей силы справиться с непростой ситуацией, и после такой неожиданной поддержки «все ей казалось – она жеребенок, и стоило жить, и работать стоило». Именно о таком отношении со стороны людей к себе мечтал и сам поэт, считая, что даже обычное внимание к его персоне, не овеянное ореолом поэтической славы, придало бы ему силы для того, чтобы жить и двигаться вперед. Но, к сожалению, окружающие видели в Маяковском прежде всего известного литератора, и никого не интересовал его внутренний мир, хрупкий и противоречивый. Это настолько угнетало поэта, что ради понимания, дружеского участия и сочувствия он готов был с радостью поменяться местами с рыжей лошадью. Потому что среди огромной толпы людей нашелся хотя бы один человек, которые проявил к ней сострадание, о чем Маяковскому оставалось лишь только мечтать.