На заре ты ее не буди, На заре она сладко так спит; Утро дышит у ней на груди, Ярко пышет на ямках ланит.
И подушка ее горяча, И горяч утомительный сон, И, чернеясь, бегут на плеча Косы лентой с обеих сторон.
А вчера у окна ввечеру Долго-долго сидела она И следила по тучам игру, Что, скользя, затевала луна.
И чем ярче играла луна, И чем громче свистал соловей, Все бледней становилась она, Сердце билось больней и больней.
Оттого-то на юной груди, На ланитах так утро горит. Не буди ж ты ее, не буди... На заре она сладко так спит!
Невозможно читать это стихотворение тончайшего лирика Фета без того, чтобы не слышать музыки, сопровождавшей, дополнявшей, органично продолжавшей эту лирическую миниатюру - стихотворение, написанное в 1842 году. Даже если не звучит ликующая мелодия, созданная композитором Варламовым, всё равно мы слышим её в душе, возможно, потому что сам стих Фета удивительно музыкален. В стихотворении почти угадывается сюжет, и даже не лирический сюжет, а какой-то (оттого и логичен музыкальный жанр — романс) , потому внешнее пиано подразумевает внутреннее форте.
Всё музыкально, логично и поражает своим единством. Так, и композиция стихотворения — кольцевая (перекликаются первая и последняя строфы понять не только замысел автора, но и его чувства, собственно, удивительно человеческие и по сути своей простые. Не смятение, а поиск ответа на некий скрытый вопрос. Сам вопрос напрямую не ставится, но в последней строфе появляется “оттого-то”, звучащее как раз ответом на него. На нереальность происходящего нас нацеливает и сам мотив стихотворения — мотив сна. В лирическом произведении он позволяет нам остановить мгновение, рассмотреть подробности и детали зарисовки, наброска, этюда. Мы задумываемся: а что же так “долго-долго” длилось “вчера...ввечеру”? И видим портрет юной, прекрасной девушки: “Ярко пышет на ямках ланит”, “И, чернеясь, бегут на плеча/ Косы лентой с обеих сторон”, “Оттого-то на юной груди, /На ланитах так утро горит”. Возвышенное устаревшее “ланиты”, повторенное дважды, косы, грудь — всё это юное и прекрасное. Казалось бы, всё понятно и прозрачно. Но в стихотворении есть антитеза: следя за “яркой луной”, девушка становилась всё “бледней”. Что-то мучило её и заставляло “больней и больней” биться сердце. Антитеза здесь создаётся благодаря динамике состояний:
Так, чувство напрямую не названо, не произнесено слово “любовь”, лишь традиционные для любовной лирики образы луны и соловья указывают нам на зарождение этого чувства. Органична картина утра, зари — именно зарождение нового, томительного и прекрасного чувствует читатель (слушатель) произведения.
На заре ты ее не буди,
На заре она сладко так спит;
Утро дышит у ней на груди,
Ярко пышет на ямках ланит.
И подушка ее горяча,
И горяч утомительный сон,
И, чернеясь, бегут на плеча
Косы лентой с обеих сторон.
А вчера у окна ввечеру
Долго-долго сидела она
И следила по тучам игру,
Что, скользя, затевала луна.
И чем ярче играла луна,
И чем громче свистал соловей,
Все бледней становилась она,
Сердце билось больней и больней.
Оттого-то на юной груди,
На ланитах так утро горит.
Не буди ж ты ее, не буди...
На заре она сладко так спит!
Невозможно читать это стихотворение тончайшего лирика Фета без того, чтобы не слышать музыки, сопровождавшей, дополнявшей, органично продолжавшей эту лирическую миниатюру - стихотворение, написанное в 1842 году. Даже если не звучит ликующая мелодия, созданная композитором Варламовым, всё равно мы слышим её в душе, возможно, потому что сам стих Фета удивительно музыкален. В стихотворении почти угадывается сюжет, и даже не лирический сюжет, а какой-то (оттого и логичен музыкальный жанр — романс) , потому внешнее пиано подразумевает внутреннее форте.
Всё музыкально, логично и поражает своим единством. Так, и композиция стихотворения — кольцевая (перекликаются первая и последняя строфы понять не только замысел автора, но и его чувства, собственно, удивительно человеческие и по сути своей простые. Не смятение, а поиск ответа на некий скрытый вопрос. Сам вопрос напрямую не ставится, но в последней строфе появляется “оттого-то”, звучащее как раз ответом на него. На нереальность происходящего нас нацеливает и сам мотив стихотворения — мотив сна. В лирическом произведении он позволяет нам остановить мгновение, рассмотреть подробности и детали зарисовки, наброска, этюда. Мы задумываемся: а что же так “долго-долго” длилось “вчера...ввечеру”? И видим портрет юной, прекрасной девушки: “Ярко пышет на ямках ланит”, “И, чернеясь, бегут на плеча/ Косы лентой с обеих сторон”, “Оттого-то на юной груди, /На ланитах так утро горит”. Возвышенное устаревшее “ланиты”, повторенное дважды, косы, грудь — всё это юное и прекрасное. Казалось бы, всё понятно и прозрачно. Но в стихотворении есть антитеза: следя за “яркой луной”, девушка становилась всё “бледней”. Что-то мучило её и заставляло “больней и больней” биться сердце. Антитеза здесь создаётся благодаря динамике состояний:
“игру, /Что, скользя, затевала луна” - “сидела она”;
“чем ярче играла луна” - “все бледней становилась она”;
Так, чувство напрямую не названо, не произнесено слово “любовь”, лишь традиционные для любовной лирики образы луны и соловья указывают нам на зарождение этого чувства. Органична картина утра, зари — именно зарождение нового, томительного и прекрасного чувствует читатель (слушатель) произведения.