17. 1. почему названный ленинградом город дважды (в обращении) именуется петербургом: в чем смысл переклички этих двух наименований? 2. выделите метафоры, которые служат образному закреплению кровной связи поэта с родным городом. 3. найдите и охарактеризуйте образы, которые (вместе, в системе) представление об атмосфере эпохи. 4. охарактеризуйте эмоциональную тональность стихотворения, создаваемую метафорами, эпитетами, введением бытовых реалий, выступающих в роли примет страшного времени.мастерица виноватых взоров,маленьких держательница плеч! усмирен мужской опасный норов,не звучит утопленница-речь.ходят рыбы, рдея плавниками,раздувая жабры: на, возьми! их, бесшумно охающих ртами,полухлебом плоти накорми.мы не рыбы красно-золотые,наш обычай сестринский таков: в теплом теле ребрышки худыеи напрасный влажный блеск зрачков.маком бровки мечен путь опасный.что же мне, как янычару, любэтот крошечный, летуче-красный,этот жалкий полумесяц не серчай, турчанка дорогая: я с тобой в глухой мешок зашьюсь,твои речи темные глотая,за тебя кривой воды напьюсь.ты, мария, — гибнущим подмога,надо смерть — уснуть.я стою у твердого порога.уходи, уйди, еще побудь.1934
В первую очередь у меня этот рассказ вызвал сочувствие к главному герою. То неуважение. которое проявляли к нему люди меня возмутило. Я считаю.что Платонов хотел показать читателям именно это! Что люди относятся к другим людям совсем без уважения и не стыдятся ничего!
В рассказе рассказывается о Юшке - человеке,который работал на кузнеца и каждый год уезжал к своей дочери, чтоб ей Но люди совсем не ценили его. Они унижали его, дети кидали в него камни,палки и дразнили. А он все равно их любил. Он считал,что если они все уделяют ему столько внимания,пусть таким "неприличным" образом, то они его любят. Но при этом он был болен. Из-за своей болезни Юшка каждое лето уходил от хозяина на месяц. В июле — августе Юшка надевал на плечи котомку с хлебом и накопленными деньгами и покидал город. Он уходил пешим в глухую дальнюю деревню, где у него жили родственники. Он уходил в леса,ему становилось легче и он возвращался, будто снова родившийся. Но когда он возвращался, местные жители продолжали над ним потешаться. Но год от года Юшка все слабел, жизнь его подходила к концу, грудная болезнь мучила. В одно лето, когда Юшке уже подходило время отправляться в свою дальнюю деревню, он никуда не пошел. Он шел, как обычно вечером, уже затемно из кузницы.
Прохожий, знавший Юшку, посмеялся над ним: «Чего ты землю нашу топчешь, божье чучело!». А Юшка рассердился первый раз в жизни: «А чего я тебе, чем я вам мешаю!.. Я жить родителями поставлен, я по закону родился, я тоже всему свету нужен, как и ты, без меня тоже, значит, нельзя». «Ты мне не мудруй! — закричал прохожий. — Ишь, разговорился, я тебя выучу уму!» Прохожий со злобы толкнул Юшку в грудь, и тот упал. Прохожий и ушел. Полежав, Юшка повернулся вниз лицом и более не пошевелился и не поднялся. Он умер. Мимо проходил мужчина. Он заметил, что Юшка умер. «Помер, — вздохнул столяр. — Прощай, Юшка, и нас всех прости. Забраковали тебя люди, а кто тебе судья!..»
Хозяин кузнецы, в которой работал юшка подготовил его к погребению.Потом Юшку похоронили и забыли. Но без Юшки жить людям стало хуже. Теперь вся злоба и глумление оставались среди людей, потому что не было Юшки, безответно терпевшего все.
В один осенний день в кузницу пришла юная девушка и спросила у хозяина-кузнеца, где ей найти Ефима Дмитриевича.«Какого Ефима Дмитриевича? — удивился кузнец. — У нас такого сроду тут не было». Но девушка не ушла. Кузнец вдруг догадался: «Уж не Юшка ли он?» «Юшка девушка. — Это правда. Сам себя он называл Юшкой». И девушка рассказала кузнецу, что она была сиротой, а Ефим Дмитриевич поместил ее, маленькую, в семейство в Москве, потом отдал в школу с пансионом... Каждый год он приходил проведывать ее и приносил деньги на весь год, чтоб она жила и училась. Она окончила медицинский университет, а Ефим Дмитриевич в нынешнее лето не пришел ее проведать. Кузнец закрыл кузницу и повел девушку на кладбище. Там девушка припала к земле, в которой лежал Юшка, человек, кормивший девушку с детства много времени. Девушка-врач навсегда осталась в этом городе. Она стала работать в больнице для чахоточных, она ходила по домам, где были туберкулезные больные.
Она сама уже состарилась, однако по-прежнему весь день она лечит и утешает больных людей. Все ее знают в городе, называя дочерью доброго Юшки, позабыв давно самого Юшку и то, что она не приходилась ему дочерью.
Офицер Жилин служил на Кавказе. Однажды он получил письмо из дома от старухи-матери, что заболела она и боится умереть, не повидав сына на прощание.
Жилин получил отпуск и отправился в родные края.
На Кавказе в то время была война. Горцы нападали на русских, убивали или забирали в плен. Русские обозы обычно сопровождал солдатский конвой. Обоз шел медленно, часто останавливался. Вот и сговорился Жилин с другим офицером, Костылиным, поехать вперед. Горцы взяли Жилина в плен.
Надели на ноги колодки, чтобы не смог убежать. Заперли в сарайчике.
Наутро пришли проведать пленного. Тот попросил пить. Один «татарин» (так тогда называли мусульман-горцев) послал свою дочь Дину принести офицеру воды и хлеба. Дине было лет тринадцать, — красивая, чернокосая, худенькая, гибкая, пугливая и любопытная.
По-русски в ауле мало кто понимал. Через переводчика объяснили Жилину, что хотят за него выкуп — три тысячи монет. Пусть пишет письмо. Пленник сказал, что больше пятисот найти не может. Ему стали грозить наказанием плетьми.
Жилин вскочил:
— Не боялся и не буду бояться вас, собак!
Горцам понравился этот гордый ответ:
— Джигит урус! (Молодец русский!)
Согласились на пятьсот.
Жилин написал письмо, но адрес указал неправильный. Решил, что сможет убежать.
Взяли в плен и Костылина. Тот написал письмо — просил выкуп в пять тысяч рублей. Стали держать пленных в сарае. Целый месяц так они прожили. Спали на соломе, колодки с них снимали только на ночь. Кормили плохо — только лепешками из проса.
Жилин «на всякое рукоделье мастер был». От скуки стал он корзины плести из прутьев. Из глины слепил как-то куклу, в татарской рубахе, подарил Дине. Та очень обрадовалась игрушке, убрала ее красными лоскутками, качала на руках.
А Жилину с тех пор начала гостинцы носить: молоко, сыр, вареную баранину.
Сделал Жилин для ребятишек игрушечную водяную мельницу, стал чинить часы, ружья. Пошла слава про него, что он мастер.
Хозяин всячески выражал ему свое дружелюбие:
— Твоя, Иван, хорош, — моя, Абдул, хорош!
Но многие в ауле ненавидели русских, ведь офицеры убили много местных жителей, разорили села.
Жилин каждую ночь рыл под сараем подкоп. Собаку сторожевую приручил к себе, она лаять не станет. Дорогу, взобравшись на гору, примерно определил.
Уговорил Жилин Костылина бежать вместе.
Толстый, неповоротливый, трусливый Костылин был только обузой товарищу. Отставал, охал. Жаловался, что ноги растер. На себе понес его Жилин — тушу эдакую! Не захотел товарища бросать. Вот и поймали беглецов.
Вернули их в аул, стали держать уже не в сарае, а в яме. Костылин в яме совсем разболелся. Колодки уже и на ночь не снимают, бросают в яму непропеченное тесто. Только Дина иногда подбегает к яме, — то лепешку кинет, то черешен. Жилин опять для нее кукол налепил, только заметил, что девочка расстроена. Он немного говорить научился на местном языке, понял: предупреждает его Дина, что убить хотят пленных. Попросил офицер девочку принести ему длинный шест, чтобы выбраться из ямы. Она отказывалась, но ночью принесла. Жилин из ямы выбрался, а Костылин побоялся.
Положила девочка шест на место, побежала Жилина провожать, лепешек ему принесла на дорогу. Пришлось ему идти в колодке.
— Прощай, — говорит, — Динушка. Век тебя помнить буду.
И погладил ее по голове.
«Как заплачет Дина, закрылась руками. Побежала на гору, как козочка прыгает. Только в темноте слышно — монисты в косе по спине побрякивают».
Сбить замок с колодки Жилину опять не удалось, так и тащился он, хромая. Уже почти подбирался он к безопасному месту, как увидели его татары. Пустились к нему. Но тут и отряд казаков наехал. Жилин закричал:
— Братцы! выручай, братцы!
Выручили его казаки.
Так Жилин домой и не съездил.
А Костылина еще через месяц выкупили-таки за пять тысяч, еле живого привезли.