3. (56) как реализуется принцип двоемирия в , отметьте все средства выразительности голубочек белый. встрепенулся, развернул легкие он крилы; кмертвецу на грудь вспорхнул.. всей лишенный силы, простонав, заскрежетал страшно он зубами и на деву засверкал грозными снова бледность на устах; в закатившихся глазах смерть глядь, о творец! милый друг ее - мертвец! ах! пробудилась. где у зеркала, одна посреди светлицы; в тонкий занавес окна светит луч денницы; шумным бьет крылом петух, день встречая пеньем; все светланин дух смутен сновиденьем. "ах! ужасный, грозный сон! не довро вещает он - горькую судьбину; тайный мрак грядущих дней, что сулишь душе моей, радость иль кручину? "

Основным средством художественной выразительности в стихотворении А.Т. Твардовского "Я знаю, никакой моей вины" является антитеза (противопоставление): лирический герой — "другие", "никакой вины" — "но всё же", "старше" — "моложе", "мог" — "не сумел сберечь". Так же важной стилистической фигурой в стихотворении является лексический повтор, который придаёт тексту эмоциональную напряжённость, передаёт драматизм описываемых событий: "в том, что другие, в том, что они, не о том", "всё же, всё же, всё же" .

С причастными оборотами:

На самом деле нас нервировал не стадион, а комендант стадиона дядя Вася, который безошибочно нас узнавал, даже если мы были без книжек, и гнал нас оттуда со злостью, Iне угасающей с годамиI. Правда, иногда он нас заставлял смеяться, но это был не стихийный смех, а веселье, Iорганизованное сверху самим же учителемI. В таких случаях он останавливался в дверях, перекладывал журнал из руки в руку и жестом,I исполненным уважения к личности ученикаI, указывал на проход. Зато лицо Харлампия Диогеновича выражает радостное гостеприимство,I сдержанное приличием и пониманием необычности этой минутыI. Шурик Авдеенко сидит, яростно наклонившись над тетрадью, показывая мощные усилия ума и воли, Iброшенные на решение задачиI.

С деепричастными оборотами:

Все это длится несколько секунд, и в конце концов ученик,I неловко протиснувшись в дверьI, спотыкающейся походкой идет на свое место. Авдеенко тупо смотрит на Харлампия Диогеновича, Iкак бы не понимаяI, аI может быть, и в самом деле не понимаяI, почему он может сломать шею. «Черный лебедь», – добавляет он через мгновение, Iнамекая на загорелое, угрюмое лицо АвдеенкоI. «… черный лебедь!» – твердо заключает он, Iкак бы выражая мужественную надеждуI, что Александр Авдеенко найдет в себе силы работать самостоятельно. Шурик Авдеенко сидит, Iяростно наклонившись над тетрадьюI, Iпоказывая