нет, братцы, так любить, как душа,- любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал бог, что ни есть в тебе, - сказал тарас, и махнул рукой, и потряс седою головою, и усом моргнул, и сказал: - нет, так любить никто не может! знаю, подло завелось теперь на земле нашей : думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды да конные табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные меды их. перенимают черт знает какие бусуманские обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет говорить; свой своего продает, как продают бездушную тварь на торговом рынке. милость чужого короля, да и не короля, а паскудная милость польского магната, который желтым чеботом своим бьет их в морду, дороже для них всякого братства. но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства. и проснется оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело. пусть же знают они все, что такое значит в русской земле товарищество! уж если на то пошло, чтобы умирать, – так никому ж из них не доведется так уми никому, нико не хватит у них на то мышиной натуры их!
нет, братцы, так любить, как душа,- любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал бог, что ни есть в тебе, - сказал тарас, и махнул рукой, и потряс седою головою, и усом моргнул, и сказал: - нет, так любить никто не может! знаю, подло завелось теперь на земле нашей : думают только, чтобы при них были хлебные стоги, скирды да конные табуны их, да были бы целы в погребах запечатанные меды их. перенимают черт знает какие бусуманские обычаи; гнушаются языком своим; свой с своим не хочет говорить; свой своего продает, как продают бездушную тварь на торговом рынке. милость чужого короля, да и не короля, а паскудная милость польского магната, который желтым чеботом своим бьет их в морду, дороже для них всякого братства. но у последнего подлюки, каков он ни есть, хоть весь извалялся он в саже и в поклонничестве, есть и у того, братцы, крупица русского чувства. и проснется оно когда-нибудь, и ударится он, горемычный, об полы руками, схватит себя за голову, проклявши громко подлую жизнь свою, готовый муками искупить позорное дело. пусть же знают они все, что такое значит в русской земле товарищество! уж если на то пошло, чтобы умирать, – так никому ж из них не доведется так уми никому, нико не хватит у них на то мышиной натуры их!