Ещё в домах пылают печки И поздно солнышко встаёт Ещё у нас по нашей речке Спокойно ходят через лёд; Ещё к сараю за дровами Не проберёшься напрямик И в садике под деревами С метлою дремлет снеговик; Ещё мы все тепло одеты - В фуфайки, в ватные штаны... А всё-таки весны приметы Во всём, во всём уже видны. И в том, как крыши потеплели И как у солнца на виду Капели, падая, запели, Захлопотали, как в бреду. И вдруг дорога стала влажной, А валенки водой полны... И ветер нежный и протяжный Повеял с южной стороны. А воробьи кричат друг дружке Про солнце, про его красу. И все весёлые веснушки Уселись на одном носу...
Cочинение «Нравственная проблематика повести Н.С. Лескова «Леди Макбет Мценского уезда»»В 1865 г. самобытный русский писатель Н. С. Лесков создал удивительнейшее произведение литературы, поражающее в первую очередь своим содержанием, незаурядными героями и их трагичными судьбами. «Леди Макбет Мценского уезда» потрясла меня до глубины души.
Одной из особенностей повести является отсутствие в ней прямо обращенного к читателю вопроса о нравственности героев. Это удивляет нас, ведь чувства, переживания героев являются привычными явлениями в классических произведениях, где герой в силу обстоятельств оказывается перед кажущейся необходимостью лишить жизни другого человека. Владимир Ленский, герой романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин», испытывал редкие переживания и тревоги перед дуэлью. Мечется душа Родиона Раскольникова из романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» как перед убийством старой процентщицы, так и после него. Размышлениям, тревогам героя, внутренним оценкам Ф. М. Достоевский отводит немалое количество глав. Ничего подобного в повести Н. С. Лескова нет.
Повесть «Леди Макбет Мценского уезда» — детальное описание уголовных преступлений, насыщенное драматизмом и не несущее в себе прямых авторских оценок. Лесков выбирает для рассказа о страшных событиях жанр очерка, который предполагает именно описание, спокойное повествование. Автор — всего лишь наблюдатель, а задуматься над чудовищными картинами, нарисованными им, сделать какие-то выводы обязан сам читатель.
Каковы же герои повести? Почему совершаемые ими преступления, обязывающие мыслить, анализировать, понять весь ужас и греховность произошедшего с ними, раскаяться, понести наказание, получить прощение даже не осознаются ими как преступления? Кто они, эти люди? «Катерина Львовна не родилась красавицей, но была по наружности женщина очень приятная». Живущая «при всем довольстве и добре» в свекровом доме, не обласканная мужем, не любящая его, не имеющая детей, Катерина Львовна откровенно скучает. «Скука непомерная в запертом купеческом терему...не раз наводила на молодую купчиху тоску, доходящую до одури», «в гости она езжала мало». Ничем не занятая, предоставленная самой себе: «нигде по дому ни звука живого, ни голоса человеческого», Катерина Львовна целыми днями «слоняет слоны из комнаты в комнату» или зевает, или «прикорнет часок-другой». Не прочитавшая, наверное, ни одной книги, не умеющая думать, привыкшая просто жить на всем готовом... —простой человек... И, тем не менее, мы понимаем, что никакой склонности к преступлению в этой женщине нет. Тоскующая по живому человеческому слову, Катерина Львовна со всей силой своего характера и жажды жизни отвечает первому, кто обратил на неё внимание, — молодому приказчику Сергею. Не задумываясь, она идет за его желаниями, а он умело управляет ею, играя на её чувствах. Но почему возможностью устранения препятствий на пути к счастью Катерина Львовна считает именно убийство? Наверное, потому, что она — дитя той среды, которая сама рождает жестокость, не имея никакого сочувствия к человеческим слабостям. И Катерина Львовна защищает себя теми какие ей подсказывает эта среда. Свекор, отстегав Сергея «нагайкою, пока сам из сил выбился», бросив его «в кладовой, пока взбитая в чугун спина заживет», грозит выпороть её на конюшне, Сергея отправить в острог. Не минуты не раздумывая, Катерина Львовна потчует свекра отравленными грибочками. Никто и не заподозрил убийства. «Справившись с этим делом, — пишет дальше бесстрастный повествователь, — Катерина Львовна уж совсем разошлась. То она была баба неробкого десятка, а тут и нельзя было разгадать, что такое она себе задумала; ходит козырем, всем по дому распоряжается, а Сергея так от себя и не отпускает. Задивились было этому по двору, да Катерина Львовна всякого сумела найти своей щедрой рукой, и все это дивованье вдруг сразу Зашла, — смекали, — у хозяйки с Сергеем алигория, да и только. — Ее, мол, это дело, ее и ответ будет». Равнодушие окружающих, чувства безнаказанности и отсутствие вины за убийство — за «первую песенку» — все это ведет Катерину Львовну дальше по пути преступления.
Смело и нагло разговаривая с вернувшимся мужем, уже зная, что произойдет, Катерина Львовна чувствует за собой силу и право распоряжаться чужой жизнью. «Одним движением она отбросила от себя Сергея, быстро кинулась на мужа... схватила его сзади своими тонкими пальцами за горло; и, как сырой конопляный сноп, бросила его на пол». Никакого страха, полное хладнокровие.
Только перед убийством мальчика, малолетнего племянника мужа Феди Лямина Катерина Львовна| размышляет, постепенно уговаривая себя, раз за разом повторяя слова Сергея, и опускаясь до невероятного цинизма: «И добро бы человек, а то дитя, мальчик». Читатель уже знает, что и «человек» не остановит Катерину Львовну...
И поздно солнышко встаёт
Ещё у нас по нашей речке
Спокойно ходят через лёд;
Ещё к сараю за дровами
Не проберёшься напрямик
И в садике под деревами
С метлою дремлет снеговик;
Ещё мы все тепло одеты -
В фуфайки, в ватные штаны...
А всё-таки весны приметы
Во всём, во всём уже видны.
И в том, как крыши потеплели
И как у солнца на виду
Капели, падая, запели,
Захлопотали, как в бреду.
И вдруг дорога стала влажной,
А валенки водой полны...
И ветер нежный и протяжный
Повеял с южной стороны.
А воробьи кричат друг дружке
Про солнце, про его красу.
И все весёлые веснушки
Уселись на одном носу...
Одной из особенностей повести является отсутствие в ней прямо обращенного к читателю вопроса о нравственности героев. Это удивляет нас, ведь чувства, переживания героев являются привычными явлениями в классических произведениях, где герой в силу обстоятельств оказывается перед кажущейся необходимостью лишить жизни другого человека. Владимир Ленский, герой романа А. С. Пушкина «Евгений Онегин», испытывал редкие переживания и тревоги перед дуэлью. Мечется душа Родиона Раскольникова из романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» как перед убийством старой процентщицы, так и после него. Размышлениям, тревогам героя, внутренним оценкам Ф. М. Достоевский отводит немалое количество глав. Ничего подобного в повести Н. С. Лескова нет.
Повесть «Леди Макбет Мценского уезда» — детальное описание уголовных преступлений, насыщенное драматизмом и не несущее в себе прямых авторских оценок. Лесков выбирает для рассказа о страшных событиях жанр очерка, который предполагает именно описание, спокойное повествование. Автор — всего лишь наблюдатель, а задуматься над чудовищными картинами, нарисованными им, сделать какие-то выводы обязан сам читатель.
Каковы же герои повести? Почему совершаемые ими преступления, обязывающие мыслить, анализировать, понять весь ужас и греховность произошедшего с ними, раскаяться, понести наказание, получить прощение даже не осознаются ими как преступления? Кто они, эти люди?
«Катерина Львовна не родилась красавицей, но была по наружности женщина очень приятная». Живущая «при всем довольстве и добре» в свекровом доме, не обласканная мужем, не любящая его, не имеющая детей, Катерина Львовна откровенно скучает. «Скука непомерная в запертом купеческом терему...не раз наводила на молодую купчиху тоску, доходящую до одури», «в гости она езжала мало». Ничем не занятая, предоставленная самой себе: «нигде по дому ни звука живого, ни голоса человеческого», Катерина Львовна целыми днями «слоняет слоны из комнаты в комнату» или зевает, или «прикорнет часок-другой». Не прочитавшая, наверное, ни одной книги, не умеющая думать, привыкшая просто жить на всем готовом... —простой человек... И, тем не менее, мы понимаем, что никакой склонности к преступлению в этой женщине нет.
Тоскующая по живому человеческому слову, Катерина Львовна со всей силой своего характера и жажды жизни отвечает первому, кто обратил на неё внимание, — молодому приказчику Сергею. Не задумываясь, она идет за его желаниями, а он умело управляет ею, играя на её чувствах. Но почему возможностью устранения препятствий на пути к счастью Катерина Львовна считает именно убийство? Наверное, потому, что она — дитя той среды, которая сама рождает жестокость, не имея никакого сочувствия к человеческим слабостям. И Катерина Львовна защищает себя теми какие ей подсказывает эта среда. Свекор, отстегав Сергея «нагайкою, пока сам из сил выбился», бросив его «в кладовой, пока взбитая в чугун спина заживет», грозит выпороть её на конюшне, Сергея отправить в острог. Не минуты не раздумывая, Катерина Львовна потчует свекра отравленными грибочками. Никто и не заподозрил убийства. «Справившись с этим делом, — пишет дальше бесстрастный повествователь, — Катерина Львовна уж совсем разошлась. То она была баба неробкого десятка, а тут и нельзя было разгадать, что такое она себе задумала; ходит козырем, всем по дому распоряжается, а Сергея так от себя и не отпускает. Задивились было этому по двору, да Катерина Львовна всякого сумела найти своей щедрой рукой, и все это дивованье вдруг сразу Зашла, — смекали, — у хозяйки с Сергеем алигория, да и только. — Ее, мол, это дело, ее и ответ будет». Равнодушие окружающих, чувства безнаказанности и отсутствие вины за убийство — за «первую песенку» — все это ведет Катерину Львовну дальше по пути преступления.
Смело и нагло разговаривая с вернувшимся мужем, уже зная, что произойдет, Катерина Львовна чувствует за собой силу и право распоряжаться чужой жизнью. «Одним движением она отбросила от себя Сергея, быстро кинулась на мужа... схватила его сзади своими тонкими пальцами за горло; и, как сырой конопляный сноп, бросила его на пол». Никакого страха, полное хладнокровие.
Только перед убийством мальчика, малолетнего племянника мужа Феди Лямина Катерина Львовна| размышляет, постепенно уговаривая себя, раз за разом повторяя слова Сергея, и опускаясь до невероятного цинизма: «И добро бы человек, а то дитя, мальчик». Читатель уже знает, что и «человек» не остановит Катерину Львовну...