Гроза стихает, и Мцыри бежит дальше. Он и сам не знает, куда идет, ведь среди людей ощущает себя чужим. Природа – вот что ему близко и понятно, юноша понимает голос потока и долго сидит у него, любуясь окрестностями. Небесный свод вокруг него так чист и глубок, что, по словам юноши, на нем можно бы было различить полет ангела. Природа, деревья, кусты, камни – все это переговаривается между собой о «тайнах неба и земли», и речи эти понятны Мцыри, ребенку природы. Все, передуманное у ручья, уже исчезло без следа, да в человеческой речи и нет слов, чтобы рассказать его мысли в то время. Но все же Мцыри хотел бы снова их рассказать: тогда он бы снова ощутил себя живым, хотя бы мысленно.
Он мог бы так сидеть бесконечно, но наступает полдень и его начинает мучить жажда. Юноша спускается вниз, к потоку. Это опасно, но «юность вольная сильна, / И смерть казалась не страшна!».
Затем у ручья раздается волшебный голос – это поет девушка-грузинка, спустившаяся за водой. Она идет легко, откинув чадру, порой оскальзываясь на камнях и смеясь своей же неловкости. Юноше видны ее лицо и грудь, золотящиеся на солнце, а главное – глаза. Ее глаза черны и их мрак «полон тайнами любви». Мцыри заворожен. Он обрывает свое повествование: монаху все равно этого не понять.
Гроза стихает, и Мцыри бежит дальше. Он и сам не знает, куда идет, ведь среди людей ощущает себя чужим. Природа – вот что ему близко и понятно, юноша понимает голос потока и долго сидит у него, любуясь окрестностями. Небесный свод вокруг него так чист и глубок, что, по словам юноши, на нем можно бы было различить полет ангела. Природа, деревья, кусты, камни – все это переговаривается между собой о «тайнах неба и земли», и речи эти понятны Мцыри, ребенку природы. Все, передуманное у ручья, уже исчезло без следа, да в человеческой речи и нет слов, чтобы рассказать его мысли в то время. Но все же Мцыри хотел бы снова их рассказать: тогда он бы снова ощутил себя живым, хотя бы мысленно.
Он мог бы так сидеть бесконечно, но наступает полдень и его начинает мучить жажда. Юноша спускается вниз, к потоку. Это опасно, но «юность вольная сильна, / И смерть казалась не страшна!».
Затем у ручья раздается волшебный голос – это поет девушка-грузинка, спустившаяся за водой. Она идет легко, откинув чадру, порой оскальзываясь на камнях и смеясь своей же неловкости. Юноше видны ее лицо и грудь, золотящиеся на солнце, а главное – глаза. Ее глаза черны и их мрак «полон тайнами любви». Мцыри заворожен. Он обрывает свое повествование: монаху все равно этого не понять.