Жила-была обыкновенная шариковая ручка. И была у неё мечта — она хотела стать волшебной. Но как обычные ручки превращаются в волшебные, она не знала. И вот однажды мальчик Коля, который носил в школу эту ручку, случайно её потерял. Много пришлось пережить бедной ручке. Она мокла под дождем, долго лежала в грязи, но не отчаивалась. Ручка верила в счастливое будущее. И вот, наконец, её поднял незнакомый прохожий. Он оказался сказочником. Через некоторое время ручка попала в дом сказочника. Как-то раз, сказочник предложил ручке отправиться в волшебную страну. С тех пор ручка писала о Солнце, о звездах, о далёких Галактиках, и о том, как маленький мальчик Коля, когда вырастет, совершит волшебный полёт к далёкой планете… Сказочник передал часть своей волшебной силе ручке. Она стала сказочно-волшебной и обо всем писала сама.
Жила-была обыкновенная шариковая ручка. И была у неё мечта — она хотела стать волшебной. Но как обычные ручки превращаются в волшебные, она не знала. И вот однажды мальчик Коля, который носил в школу эту ручку, случайно её потерял. Много пришлось пережить бедной ручке. Она мокла под дождем, долго лежала в грязи, но не отчаивалась. Ручка верила в счастливое будущее. И вот, наконец, её поднял незнакомый прохожий. Он оказался сказочником. Через некоторое время ручка попала в дом сказочника. Как-то раз, сказочник предложил ручке отправиться в волшебную страну. С тех пор ручка писала о Солнце, о звездах, о далёких Галактиках, и о том, как маленький мальчик Коля, когда вырастет, совершит волшебный полёт к далёкой планете… Сказочник передал часть своей волшебной силе ручке. Она стала сказочно-волшебной и обо всем писала сама.
Михаил Лермонтов
Беглец
(Горская легенда) Гарун бежал быстрее лани,
Быстрей, чем заяц от орла;
Бежал он в страхе с поля брани,
Где кровь черкесская текла;
Отец и два родные брата
За честь и вольность там легли,
И под пятой у супостата
Лежат их головы в пыли.
Их кровь течет и просит мщенья,
Гарун забыл свой долг и стыд;
Он растерял в пылу сраженья
Винтовку, шашку — и бежит!
И скрылся день; клубясь, туманы
Одели темные поляны
Широкой белой пеленой;
Пахнуло холодом с востока,
И над пустынею пророка
Встал тихо месяц золотой!. .
Усталый, жаждою томимый,
С лица стирая кровь и пот,
Гарун меж скал аул родимый
При лунном свете узнает;
Подкрался он никем не зримый.. .
Кругом молчанье и покой,
С кровавой битвы невредимый
Лишь он один пришел домой.
И к сакле он спешит знакомой,
Там блещет свет, хозяин дома;
Скрепясь душой как только мог,
Гарун ступил через порог;
Селима звал он прежде другом,
Селим пришельца не узнал;
На ложе мучимый недугом, —
Один, — он молча умирал.. .
«Велик аллах! от злой отравы
Он светлым ангелам своим
Велел беречь тебя для славы! »
«Что нового? » — спросил Селим,
Подняв слабеющие вежды,
И взор блеснул огнем надежды!. .
И он привстал, и кровь бойца
Вновь разыгралась в час конца.
«Два дня мы билися в теснине;
Отец мой пал, и братья с ним;
И скрылся я один в пустыне,
Как зверь, преследуем, гоним,
С окровавленными ногами
От острых камней и кустов,
Я шел безвестными тропами
По следу вепрей и волков;
Черкесы гибнут — враг повсюду.. .
Прими меня, мой старый друг;
И вот пророк! твоих услуг
Я до могилы не забуду!.. »
И умирающий в ответ:
«Ступай — достоин ты презренья:
Ни крова, ни благословенья
Здесь у меня для труса нет!.. »
Стыда и тайной муки полный,
Без гнева вытерпев упрек,
Ступил опять Гарун безмолвный
За неприветливый порог.