А. С. Пушкин написал стихотворение «Пророк» в 1826 году. Как раз в то время были наказаны участники декабристского восстания, многие из которых были пушкинскими друзьями. Это стихотворение было как бы ответом на такой неожиданный поворот событий. В начале стихотворения описывается одинокий полумёртвый путник, с трудом перемещающийся по пустыне: «…В пустыне мрачной я влачился…». Затем показывается контрастное, противопоставленное явление серафима, как бы нарушающего предшествовавший покой: «И шестикрылый серафим на перепутье мне явился». Серафим преображает путника, убирает всё человеческое, грешное: открывает ему глаза («Моих зениц коснулся он: / Отверзлись вещие зеницы…»), уши («Моих ушей коснулся он: / И их наполнил шум и звон…»), даёт мудрый язык («И вырвал грешный мой язык… / И жало мудрыя змеи… / В уста… мои / Вложил»), объективно обо все думающее сердце («И сердце трепетное вынул, / И уголь… / Во грудь отверстую водвинул»). Так как это был обычный смертный, то такие страдания не могли окончиться бесследно: «…Как труп в пустыне я лежал…». Стихотворение заканчивается воззванием Бога к новому пророку наказать людей за их грехи: «Восстань, пророк… / И, обходя моря и земли, / Глаголом жги сердца людей». Тем у стихотворения две: жестокое преображение человека и горькая миссия пророка. Поэт верил, что когда-нибудь на землю придёт пророк и накажет людей за их грехи, в частности, правительство за неоправданное, по его мнению, наказание декабристов. Пушкина настолько переполняют эмоции по поводу убитых или сосланных в Сибирь друзей, что в прямой форме он их сразу вылить не может, к тому же сделать это ему мешает возможность разоблачения его стихов и наказания за сообщничество с декабристами, он использует косвенную форму, описанную выше. В стихотворении используется много контрастности: В пустыне мрачной я влачился, И шестикрылый серафим / На перепутье мне явился…», «…Как труп в пустыне я лежал, И Бога глас ко мне воззвал…», «И вырвал грешный мой язык… /И жало мудрыя змеи / В уста мои вложил». Автор использует много повторов союза И в началах строк, чтобы показать единство, одну цель всего происходящего. Чтобы яснее изобразить различные образы в стихотворении, Пушкин использует сравнения: «…Перстами, лёгкими, как сон…», «Отверзлись вещие зеницы, как у испуганной орлицы…», «…Как труп в пустыне я лежал Автор использует много церковнославянизмов, что говорит о том, что при написании им этого стихотворения он опирался на библейскую легенду. В стихотворении встречается очень много шипящих звуков – создаётся атмосфера длительного и мучительного страдания героя. Стихотворный размер – четырёхстопный ямб с многочисленными пиррихиями – тоже делает стихотворение медлительно-мучительным. В стихотворении используются все виды рифмовки – это говорит о том, что автор не особо обращал на это внимание, его больше занимало содержание его стихотворения.
В начале стихотворения описывается одинокий полумёртвый путник, с трудом перемещающийся по пустыне: «…В пустыне мрачной я влачился…». Затем показывается контрастное, противопоставленное явление серафима, как бы нарушающего предшествовавший покой: «И шестикрылый серафим на перепутье мне явился». Серафим преображает путника, убирает всё человеческое, грешное: открывает ему глаза («Моих зениц коснулся он: / Отверзлись вещие зеницы…»), уши («Моих ушей коснулся он: / И их наполнил шум и звон…»), даёт мудрый язык («И вырвал грешный мой язык… / И жало мудрыя змеи… / В уста… мои / Вложил»), объективно обо все думающее сердце («И сердце трепетное вынул, / И уголь… / Во грудь отверстую водвинул»). Так как это был обычный смертный, то такие страдания не могли окончиться бесследно: «…Как труп в пустыне я лежал…». Стихотворение заканчивается воззванием Бога к новому пророку наказать людей за их грехи: «Восстань, пророк… / И, обходя моря и земли, / Глаголом жги сердца людей».
Тем у стихотворения две: жестокое преображение человека и горькая миссия пророка. Поэт верил, что когда-нибудь на землю придёт пророк и накажет людей за их грехи, в частности, правительство за неоправданное, по его мнению, наказание декабристов. Пушкина настолько переполняют эмоции по поводу убитых или сосланных в Сибирь друзей, что в прямой форме он их сразу вылить не может, к тому же сделать это ему мешает возможность разоблачения его стихов и наказания за сообщничество с декабристами, он использует косвенную форму, описанную выше.
В стихотворении используется много контрастности: В пустыне мрачной я влачился, И шестикрылый серафим / На перепутье мне явился…», «…Как труп в пустыне я лежал, И Бога глас ко мне воззвал…», «И вырвал грешный мой язык… /И жало мудрыя змеи / В уста мои вложил». Автор использует много повторов союза И в началах строк, чтобы показать единство, одну цель всего происходящего.
Чтобы яснее изобразить различные образы в стихотворении, Пушкин использует сравнения: «…Перстами, лёгкими, как сон…», «Отверзлись вещие зеницы, как у испуганной орлицы…», «…Как труп в пустыне я лежал Автор использует много церковнославянизмов, что говорит о том, что при написании им этого стихотворения он опирался на библейскую легенду.
В стихотворении встречается очень много шипящих звуков – создаётся атмосфера длительного и мучительного страдания героя. Стихотворный размер – четырёхстопный ямб с многочисленными пиррихиями – тоже делает стихотворение медлительно-мучительным. В стихотворении используются все виды рифмовки – это говорит о том, что автор не особо обращал на это внимание, его больше занимало содержание его стихотворения.