Башлыкова (Трощенко) Галина Данииловна родилась 17 сентября 1922 года. Отец Трощенко Даниил Александрович был адвокатом, а мать Греченко Клавдия Васильевна работала главным бухгалтером в Суземском отделении Госбанка и руководила драмкружком. Галина Даниловна хорошо училась в школе, любила читать, была комсомольской активисткой. После окончания школы решила стать учителем истории, и в 1939 году поступила воронежский институт. Когда началась война, ей было 19 лет. Бабашка вспоминала об этом так: «О начале войны, как и все, я узнала по радио из выступления Вячеслава Михайловича Молотова, который официально сообщил, что немецкие войска без объявления войны нарушили границу Советского Союза, что враг вскоре будет разбит, и победа будет за нами. Мне пришлось вернуться домой. Но в августе 1941 года в связи с угрозой оккупации Суземского района нас с матерью и бабушкой эвакуировали в Заветлужский район Горьковской области. В феврале 1942 году был призыв девушек пойти в армию, в те войска, где можно было заменить мужчин. Многие пошли на службу, в том числе и я. Нас направили в город Семенов. По прибытии всех девушек выстроили и объявили: «Вы будете служить в ВНОС - Войсках Воздушного Наблюдения, Оповещения и Связи». Поднялся шум, все хотели быть санитарками в окопах. Нас усмирили ответом: «Всем, кто не желает служить в ВНОС, два шага вперед». Никто не вышел. Задачей Войск ВОНС было ведение противовоздушной разведки и предупреждение об угрозе воздушного нападения противника. Нас было 7 девушек. Надо было подниматься на 30 метровую колокольню, служившую вышкой наблюдения и быть на смене два часа. Завидев вражеские самолеты, мы передавали сигнал: Воздух! 45.15(градусов) 2000 метров 15 самолетов Ю 88 Пока они долетят, все наши наготове». Галина Данииловна служила в третьей роте 104-го отдельного батальона ВНОС. В мае 1944 года она оказалась в Смоленском госпитале с обморожением ног. Врачи собирались делать операцию, но она отказалась. Смоленск тогда сильно бомбили, и их госпиталь был перемещен на Волгу. А июне 1944 года Галину Данииловну демобилизовали в связи с болезнью, и она вернулась домой. К тому моменту Брянскую область уже освободили от немецко-фашистских захватчиков. «Я приехала на станцию Суземка и увидела жуткую картину: из всех зданий остался только вокзал. А дальше стоял высокий бурьян. Весь поселок был сожжен немецкими карателями за действия партизан. Приглядевшись, я заметила - то там, то здесь дымок, как из печных труб. То были землянки, которые спрятались в высокой траве. Чудом сохранилось несколько домов на окраине поселка, почти у самого леса. В таких домиках жило большое количество человек, до 10-13 семей. Есть было нечего, мы выкапывали в поле оставшуюся с года картошку. Еду готовили в консервных банках. Но, несмотря на это, люди жили ожиданием победы. Об окончании войны стало ясно, когда начали громить Берлин. Война окончилась, конечно, было радостно, но на глазах выступали слезы по тем, кто уже не вернется.» Бабушка не много рассказывала о фронтовой жизни и считала, что она не совершала подвигов на фронте. Их позиции всегда находились в отдалении от передовой. Но я считаю, что подвиг состоит уже в том, что молодые девушки добровольно отправились на фронт, терпели тяготы и лишения и своей скромной фронтовой работой приближали долгожданную всеобщую Победу.
В своем знаменитом стихотворении «19 октября 1825 года» молодой поэт Александр Пушкин написал: «Друзья мои, прекрасен наш союз!» Кому же из своих лицейских товарищей посвятил Пушкин эти проникновенные слова? Конечно, своим ближайшим для него на всю жизнь товарищам: Ивану Пущину, Вильгельму Кюхельбекеру и Антону Дельвигу.
Но самым близким лицейским другом стал Пущин. Многие ученики Лицея любили его за доброту, ум и справедливость. А еще за честность, мужество и общительный нрав. Его любили и в Лицее, и в гвардии, и потом, на гражданской службе. Он везде был в самом центре внимания, у всех на виду, его считали надежным и верным товарищем. Самым первым все эти качества оценил именно Пушкин, будучи ближайшим соседом по лицейской комнате. Сам Француз (как звали его в Лицее), неровный в обращении, подчас вспыльчивый и несдержанный, доверял своему другу Жанно первые мучительные раздумья о жизни, делился первыми огорчениями и радостями, а Пущин умел не только успокоить, но и Неслучайно один из декабристов позже скажет о нем: «Кто любит Пущина, тот, верно, сам прекрасный человек».
После окончания Царскосельского лицея Пущин не раз встречался с Пушкиным в Петербурге. Открытый и бескомпромиссный характер Ивана Ивановича, его взгляды на действительность царской России привели его в тайное общество будущих декабристов. Он думал привлечь туда и Пушкина, но опасался за него. Когда молодой поэт оказался в опале у государя и был сослан сначала на юг, а после в Михайловское, Пущин единственный навестил его в псковской глуши. Это их единственное свидание стало неожиданностью для ссыльного поэта, и позже он посвятил этому событию небольшое, но очень проникновенное стихотворение, начинавшееся таким обращением:
Мой первый друг, мой друг бесценный…
Но появилось оно не сразу: лишь узнав в 1826 году о судьбе декабристов и их ссылке, он пишет свое послание и в январе 1827 года переправляет его в Сибирь. Позже Пущин будет вспоминать о том, как после долгих мытарств он наконец соединился с товарищами его изгнания и заточения, раньше его прибывшими в острог. И он почувствовал, как его лицейский товарищ Пушкин «первым встретил его в Сибири задушевным словом». В день приезда в Читу Пущина позвали к частоколу, где Александра Муравьева (жена декабриста Никиты Муравьева) отдала ему лист бумаги: на нем неизвестною рукою было написано стихотворение.
Жанр этого произведения — дружеское послание. Об этом говорит и название — «И. И. Пущину». В то же время это воспоминание о той последней встрече, когда Пущин, вопреки запретам со стороны царской власти, навестил поэта в его имении Михайловском, «когда «двор уединенный … колокольчик огласил». Чем это грозило самому Пущину, можно только догадываться, поэтому Пушкин и называет его «мой друг бесценный». Две части стихотворения, пятистишия, представляют собой своеобразную перекличку событий. В первом пятистишии — воспоминание о встрече в Михайловском, а вторая часть произведения адресована уже сосланному в Сибирь Пущину, который после провала Декабрьского отказался бежать за границу и дожидался ареста в своем доме в Петербурге.
Строфа, состоящая из пяти строк, позволила объединить поэту общей рифмой такие высокопарные слова, как «провиденье», «утешенье», «заточенье». Это не только придавало стихотворению особенное звучание, но и у самого адресата вызвало необычное состояние. Вот как написал об этом впоследствии Иван Иванович Пущин: «Преисполненный глубокой, живительной благодарности, я не мог обнять своего лицейского друга, как он меня обнимал, когда я первый посетил его в изгнанье». Далее Пущин с горечью отмечал, что не мог даже пожать руку той женщине, которая «так спешила утешить воспоминанием друга».
Но мольба Пушкина, обращенная к «святому провиденью», о том, чтобы все декабристы получили утешенье, действительно озарила их сибирское заточенье «лучом лицейских ясных дней». В нескольких строках этого стихотворения соединились и торжественность, и скорбь, и чувство единения.
Башлыкова (Трощенко) Галина Данииловна родилась 17 сентября 1922 года. Отец Трощенко Даниил Александрович был адвокатом, а мать Греченко Клавдия Васильевна работала главным бухгалтером в Суземском отделении Госбанка и руководила драмкружком.
Награды ветеранаГалина Даниловна хорошо училась в школе, любила читать, была комсомольской активисткой. После окончания школы решила стать учителем истории, и в 1939 году поступила воронежский институт. Когда началась война, ей было 19 лет.
Бабашка вспоминала об этом так: «О начале войны, как и все, я узнала по радио из выступления Вячеслава Михайловича Молотова, который официально сообщил, что немецкие войска без объявления войны нарушили границу Советского Союза, что враг вскоре будет разбит, и победа будет за нами.
Мне пришлось вернуться домой. Но в августе 1941 года в связи с угрозой оккупации Суземского района нас с матерью и бабушкой эвакуировали в Заветлужский район Горьковской области.
В феврале 1942 году был призыв девушек пойти в армию, в те войска, где можно было заменить мужчин. Многие пошли на службу, в том числе и я. Нас направили в город Семенов. По прибытии всех девушек выстроили и объявили: «Вы будете служить в ВНОС - Войсках Воздушного Наблюдения, Оповещения и Связи». Поднялся шум, все хотели быть санитарками в окопах. Нас усмирили ответом: «Всем, кто не желает служить в ВНОС, два шага вперед». Никто не вышел.
Задачей Войск ВОНС было ведение противовоздушной разведки и предупреждение об угрозе воздушного нападения противника. Нас было 7 девушек. Надо было подниматься на 30 метровую колокольню, служившую вышкой наблюдения и быть на смене два часа. Завидев вражеские самолеты, мы передавали сигнал:
Воздух!
45.15(градусов)
2000 метров
15 самолетов
Ю 88
Пока они долетят, все наши наготове».
Галина Данииловна служила в третьей роте 104-го отдельного батальона ВНОС. В мае 1944 года она оказалась в Смоленском госпитале с обморожением ног. Врачи собирались делать операцию, но она отказалась. Смоленск тогда сильно бомбили, и их госпиталь был перемещен на Волгу. А июне 1944 года Галину Данииловну демобилизовали в связи с болезнью, и она вернулась домой. К тому моменту Брянскую область уже освободили от немецко-фашистских захватчиков.
«Я приехала на станцию Суземка и увидела жуткую картину: из всех зданий остался только вокзал. А дальше стоял высокий бурьян. Весь поселок был сожжен немецкими карателями за действия партизан. Приглядевшись, я заметила - то там, то здесь дымок, как из печных труб. То были землянки, которые спрятались в высокой траве.
Чудом сохранилось несколько домов на окраине поселка, почти у самого леса. В таких домиках жило большое количество человек, до 10-13 семей. Есть было нечего, мы выкапывали в поле оставшуюся с года картошку. Еду готовили в консервных банках. Но, несмотря на это, люди жили ожиданием победы. Об окончании войны стало ясно, когда начали громить Берлин. Война окончилась, конечно, было радостно, но на глазах выступали слезы по тем, кто уже не вернется.»
Бабушка не много рассказывала о фронтовой жизни и считала, что она не совершала подвигов на фронте. Их позиции всегда находились в отдалении от передовой. Но я считаю, что подвиг состоит уже в том, что молодые девушки добровольно отправились на фронт, терпели тяготы и лишения и своей скромной фронтовой работой приближали долгожданную всеобщую Победу.
В своем знаменитом стихотворении «19 октября 1825 года» молодой поэт Александр Пушкин написал: «Друзья мои, прекрасен наш союз!» Кому же из своих лицейских товарищей посвятил Пушкин эти проникновенные слова? Конечно, своим ближайшим для него на всю жизнь товарищам: Ивану Пущину, Вильгельму Кюхельбекеру и Антону Дельвигу.
Но самым близким лицейским другом стал Пущин. Многие ученики Лицея любили его за доброту, ум и справедливость. А еще за честность, мужество и общительный нрав. Его любили и в Лицее, и в гвардии, и потом, на гражданской службе. Он везде был в самом центре внимания, у всех на виду, его считали надежным и верным товарищем. Самым первым все эти качества оценил именно Пушкин, будучи ближайшим соседом по лицейской комнате. Сам Француз (как звали его в Лицее), неровный в обращении, подчас вспыльчивый и несдержанный, доверял своему другу Жанно первые мучительные раздумья о жизни, делился первыми огорчениями и радостями, а Пущин умел не только успокоить, но и Неслучайно один из декабристов позже скажет о нем: «Кто любит Пущина, тот, верно, сам прекрасный человек».
После окончания Царскосельского лицея Пущин не раз встречался с Пушкиным в Петербурге. Открытый и бескомпромиссный характер Ивана Ивановича, его взгляды на действительность царской России привели его в тайное общество будущих декабристов. Он думал привлечь туда и Пушкина, но опасался за него. Когда молодой поэт оказался в опале у государя и был сослан сначала на юг, а после в Михайловское, Пущин единственный навестил его в псковской глуши. Это их единственное свидание стало неожиданностью для ссыльного поэта, и позже он посвятил этому событию небольшое, но очень проникновенное стихотворение, начинавшееся таким обращением:
Мой первый друг, мой друг бесценный…Но появилось оно не сразу: лишь узнав в 1826 году о судьбе декабристов и их ссылке, он пишет свое послание и в январе 1827 года переправляет его в Сибирь. Позже Пущин будет вспоминать о том, как после долгих мытарств он наконец соединился с товарищами его изгнания и заточения, раньше его прибывшими в острог. И он почувствовал, как его лицейский товарищ Пушкин «первым встретил его в Сибири задушевным словом». В день приезда в Читу Пущина позвали к частоколу, где Александра Муравьева (жена декабриста Никиты Муравьева) отдала ему лист бумаги: на нем неизвестною рукою было написано стихотворение.
Жанр этого произведения — дружеское послание. Об этом говорит и название — «И. И. Пущину». В то же время это воспоминание о той последней встрече, когда Пущин, вопреки запретам со стороны царской власти, навестил поэта в его имении Михайловском, «когда «двор уединенный … колокольчик огласил». Чем это грозило самому Пущину, можно только догадываться, поэтому Пушкин и называет его «мой друг бесценный». Две части стихотворения, пятистишия, представляют собой своеобразную перекличку событий. В первом пятистишии — воспоминание о встрече в Михайловском, а вторая часть произведения адресована уже сосланному в Сибирь Пущину, который после провала Декабрьского отказался бежать за границу и дожидался ареста в своем доме в Петербурге.
Строфа, состоящая из пяти строк, позволила объединить поэту общей рифмой такие высокопарные слова, как «провиденье», «утешенье», «заточенье». Это не только придавало стихотворению особенное звучание, но и у самого адресата вызвало необычное состояние. Вот как написал об этом впоследствии Иван Иванович Пущин: «Преисполненный глубокой, живительной благодарности, я не мог обнять своего лицейского друга, как он меня обнимал, когда я первый посетил его в изгнанье». Далее Пущин с горечью отмечал, что не мог даже пожать руку той женщине, которая «так спешила утешить воспоминанием друга».
Но мольба Пушкина, обращенная к «святому провиденью», о том, чтобы все декабристы получили утешенье, действительно озарила их сибирское заточенье «лучом лицейских ясных дней». В нескольких строках этого стихотворения соединились и торжественность, и скорбь, и чувство единения.