Бегать хвостом Изгородь, забор Сперва Ударить изо всей силы Тын Побить Хворостина Испугаться Оробеть Сначала Нелёгкая принесла Исхлестать Измочалить Прут Вытянуть во всю длину Прийти некстати Отомнёт бока Не отставать Пошёл в свою голову Самовольно
Начнем не со смерти, а с рождения, которое выпало на 23 марта. Год значения не имел, потому что не он, а именно число определяет выбор имени при крещении.
С этого все и началось. Сколько ни разворачивали календарь – поблизости ни одного нормального имени не оказалось. Судьба обделила Башмачкина со дня появления на свет, не подарив ничего, лично ему принадлежащего.
Имя – отца. Фамилия – отца. Никому не дано было знать, что Акакий Акакиевич окажется последней, тупиковой, ветвью своего фамильного древа.
Но это было уже запрограммировано:
не зря ведь после крещения “он заплакал и сделал такую гримасу, как будто бы предчувствовал, что будет титулярный советник”.
Итак, известно предопределено будущее. А пока Акакий Акакиевич живет настоящим. Но живет ли?
Да нет – он служит. Безропотно, ревностно. В департаменте. Неважно, в каком.
Важно – как. За страх и за совесть. Но только этим уважения не заслужишь, хоть век проходи в вицмундире.
Важно – в каком. По нему и определяют место в обществе. А какое место у Акакия Акакиевича, если он “вечный титулярный роветник”? Он наслаждается работой, не получая за это никаких благодарностей – ни устных, ни письменных.
Он примерный работник, но не от самоотверженности, а “от делать нечего”. Забрать у него работу, все равно что забрать жизнь. Никогда ничего творческого он в работу не вносил и панически боялся даже изменить падежи слов.
Шаблон, стандарт, точное исполнение чьей-то воли и чьей-то фразы формирует характер Башмачкина.
Жизнь его текла размеренно до тех пор, пока не прохудилась единственная шинель, стала больше похожа на капот. С Башмачкиным и в шинели никто не здоровался, а уж в капоте… Этот капот окончательно убивал человеческое достоинство Башмачкина, уже убитого однообразной работой и жизнью, одиночеством и невозможностью сшить новую шинель. Петрович вселил в него надежду, вернув Акакия Акакиевича к реальной жизни, которая уже ускользала из-под ног.
Теперь он жил мечтой. У него появилась цель. Он будто воскрес для новой жизни в будущей новой шинели. В жертву ей он приносит отрезок жизни от старой до новой шинели.
Он не пьет чай, не зажигает свеч. Он движется к заветной цели на цыпочках, экономя подметки.
И вот – шинель готова! Новая шинель не просто одежда – она символ! Это итог всех его страданий и надежд.
А может, и пропуск в иной, теперь доступный и ему мир…
Впервые он “немного посибаритствовал”. Впервые за многие годы ощутил себя не частью работы, а частью города, в котором живет, частью другой, не бумажной реальности. Эта реальность и лишит его жизни.
Реальные воры сняли с него реальную шинель.
Шинель дала Башмачкину чувство человеческого достоинства. Отняли ее – и вернули в прежнее униженное положение. И он начинает неравную борьбу за возвращение этой своей шинели. Силы явно неравные.
Государственная машина перемалывает Башмачкина. Не он первый, не он последний. Выдержать поединок с государственной машиной и одержать победу невозможно, нереально.
Акакий Акакиевич – жертва этой неравной борьбы. Но он еще и жертва собственного характера, точнее, бесхарактерности. Он разрешил себе быть жалким.
Он работал над каллиграфией, но не работал над собой и этим убивал себя ежедневно в течение многих лет.
Гоголь сочувствует своему герою, болеет за него. Но ведь и сам человек, несмотря на свою маленькую должность, не должен быть маленьким. Он должен всегда оставаться человеком, и тогда он не умрет хотя бы до своей физической смерти.
Мы живем окруженные людьми, близкими людьми, они наша семья, наши друзья, наши родственники, наши коллеги и так далее. Мы как к ним относимся? А если любим, то за что? Можно ли вообще за что-то любить? Много разных поворотов связанны с этой темой. Как вы знаете Достоевский на протяжении практически всего своего творчества эту тему любовь к ближнему исследовал в самых различных аспектах, в самых различных направлениях, начиная с первого романа «Бедные люди» и кончая «Братьями Карамазовыми». В одном из романов, по-моему, это были «Братья Карамазовы», идет разговор о том, что далеких любить легче, чем ближних. Понятно - почему. И тем не менее, я бы хотел начать именно с этого момента. Любовь к ближнему - это тяжелая работа, это каждодневная работа? С этого пункта я бы и начал.
Начнем не со смерти, а с рождения, которое выпало на 23 марта. Год значения не имел, потому что не он, а именно число определяет выбор имени при крещении.
С этого все и началось. Сколько ни разворачивали календарь – поблизости ни одного нормального имени не оказалось. Судьба обделила Башмачкина со дня появления на свет, не подарив ничего, лично ему принадлежащего.
Имя – отца. Фамилия – отца. Никому не дано было знать, что Акакий Акакиевич окажется последней, тупиковой, ветвью своего фамильного древа.
Но это было уже запрограммировано:
не зря ведь после крещения “он заплакал и сделал такую гримасу, как будто бы предчувствовал, что будет титулярный советник”.
Итак, известно предопределено будущее. А пока Акакий Акакиевич живет настоящим. Но живет ли?
Да нет – он служит. Безропотно, ревностно. В департаменте. Неважно, в каком.
Важно – как. За страх и за совесть. Но только этим уважения не заслужишь, хоть век проходи в вицмундире.
Важно – в каком. По нему и определяют место в обществе. А какое место у Акакия Акакиевича, если он “вечный титулярный роветник”? Он наслаждается работой, не получая за это никаких благодарностей – ни устных, ни письменных.
Он примерный работник, но не от самоотверженности, а “от делать нечего”. Забрать у него работу, все равно что забрать жизнь. Никогда ничего творческого он в работу не вносил и панически боялся даже изменить падежи слов.
Шаблон, стандарт, точное исполнение чьей-то воли и чьей-то фразы формирует характер Башмачкина.
Жизнь его текла размеренно до тех пор, пока не прохудилась единственная шинель, стала больше похожа на капот. С Башмачкиным и в шинели никто не здоровался, а уж в капоте… Этот капот окончательно убивал человеческое достоинство Башмачкина, уже убитого однообразной работой и жизнью, одиночеством и невозможностью сшить новую шинель. Петрович вселил в него надежду, вернув Акакия Акакиевича к реальной жизни, которая уже ускользала из-под ног.
Теперь он жил мечтой. У него появилась цель. Он будто воскрес для новой жизни в будущей новой шинели. В жертву ей он приносит отрезок жизни от старой до новой шинели.
Он не пьет чай, не зажигает свеч. Он движется к заветной цели на цыпочках, экономя подметки.
И вот – шинель готова! Новая шинель не просто одежда – она символ! Это итог всех его страданий и надежд.
А может, и пропуск в иной, теперь доступный и ему мир…
Впервые он “немного посибаритствовал”. Впервые за многие годы ощутил себя не частью работы, а частью города, в котором живет, частью другой, не бумажной реальности. Эта реальность и лишит его жизни.
Реальные воры сняли с него реальную шинель.
Шинель дала Башмачкину чувство человеческого достоинства. Отняли ее – и вернули в прежнее униженное положение. И он начинает неравную борьбу за возвращение этой своей шинели. Силы явно неравные.
Государственная машина перемалывает Башмачкина. Не он первый, не он последний. Выдержать поединок с государственной машиной и одержать победу невозможно, нереально.
Акакий Акакиевич – жертва этой неравной борьбы. Но он еще и жертва собственного характера, точнее, бесхарактерности. Он разрешил себе быть жалким.
Он работал над каллиграфией, но не работал над собой и этим убивал себя ежедневно в течение многих лет.
Гоголь сочувствует своему герою, болеет за него. Но ведь и сам человек, несмотря на свою маленькую должность, не должен быть маленьким. Он должен всегда оставаться человеком, и тогда он не умрет хотя бы до своей физической смерти.
Мы живем окруженные людьми, близкими людьми, они наша семья, наши друзья, наши родственники, наши коллеги и так далее. Мы как к ним относимся? А если любим, то за что? Можно ли вообще за что-то любить? Много разных поворотов связанны с этой темой. Как вы знаете Достоевский на протяжении практически всего своего творчества эту тему любовь к ближнему исследовал в самых различных аспектах, в самых различных направлениях, начиная с первого романа «Бедные люди» и кончая «Братьями Карамазовыми». В одном из романов, по-моему, это были «Братья Карамазовы», идет разговор о том, что далеких любить легче, чем ближних. Понятно - почему. И тем не менее, я бы хотел начать именно с этого момента. Любовь к ближнему - это тяжелая работа, это каждодневная работа? С этого пункта я бы и начал.
Объяснение: