Карты и карточная игра в конце XVIII - начале XIX века определенной культурной традицией в дворянской среде. Пушкин говорит о карточной игре не как о единичном случае, а социальном, надо полагать, не лучшем явлении. Азартные игры при этом формально подвергались запрещению, как безнравственные, хотя практически процветали. Всё в жизни подобно игре. Пушкин рисует уходящий XVIII век, безжалостно выставляя порочность того круга, представительницей которого является графиня. Германн же – представитель века XIX – использует чувства воспитанницы графини с тем, чтобы осуществить свои мечты. Корысть, расчёт, эгоистическая холодность руководят его поступками. Вывод: графиня – источник порочной тайны,ведь и она когда-то просила у злых сил. Уходит из жизни графиня, с нею XVIII век. Век XIX – век новых буржуазных отношений, век капитала.
ответ:Художественная природа «Архипелага ГУЛага» отмечена самим автором в подзаголовке, имеющем жанроуказующий смысл: «Опыт художественного исследования» Автор осознавал, что «Архипелаг…» — достояние именно русской литературы, а не только русской общественной мысли. О советских лагерях Солженицын писал прежде всего не как публицист, но как обличающий и наставляющий проповедник. Преемственность по отношению к русской литературе, стремившейся быть пророческим словом, позволила Солженицыну сказать накануне неизбежной мести за тот «прорыв немоты» (Лидия Чуковская), каким был «Архипелаг ГУЛаг»: «Я заранее объявляю неправомочным любой уголовный суд над русской литературой, над единой книгой её, над любым русским автором»
Пушкин рисует уходящий XVIII век, безжалостно выставляя порочность того круга, представительницей которого является графиня. Германн же – представитель века XIX – использует чувства воспитанницы графини с тем, чтобы осуществить свои мечты. Корысть, расчёт, эгоистическая холодность руководят его поступками. Вывод: графиня – источник порочной тайны,ведь и она когда-то просила у злых сил. Уходит из жизни графиня, с нею XVIII век. Век XIX – век новых буржуазных отношений, век капитала.
ответ:Художественная природа «Архипелага ГУЛага» отмечена самим автором в подзаголовке, имеющем жанроуказующий смысл: «Опыт художественного исследования» Автор осознавал, что «Архипелаг…» — достояние именно русской литературы, а не только русской общественной мысли. О советских лагерях Солженицын писал прежде всего не как публицист, но как обличающий и наставляющий проповедник. Преемственность по отношению к русской литературе, стремившейся быть пророческим словом, позволила Солженицыну сказать накануне неизбежной мести за тот «прорыв немоты» (Лидия Чуковская), каким был «Архипелаг ГУЛаг»: «Я заранее объявляю неправомочным любой уголовный суд над русской литературой, над единой книгой её, над любым русским автором»
Объяснение: