«Мертвые души» — одно из гениальнейших произведений русской и мировой литературы. Н. В. Гоголь писал поэму не как спокойный созерцатель жизни, а как патриот, пламенно любящий Россию и твердо уверенный в ее великом будущем. Автор понимал цену тех огромных сил и задатков, которые скрыты в народе, и поэтому страстно ненавидел все то, что мешало развитию народных сил. Именно глубокая любовь к России, чувство тревоги за судьбу своего народа питали беспощадную сатиру Гоголя в изображении дворянско-крепостнического мира. В. Г. Белинский в «Мертвых душах» Гоголя видел глубоко патриотическое творение, акт общественного самосознания и писал, что в поэме Гоголь «сделал великий шаг, что все, доселе им написанное, кажется слабым и бледным в сравнении с ним…». Поэма Гоголя с потрясающей остротой вскрыла паразитический характер существования тех нескольких десятков тысяч владельцев крепостных душ, которые были основой всего феодально-крепостнического строя. Герои поэмы, сойдя со страниц книги, зажили самостоятельной жизнью, превратились в нарицательные имена для обозначения отрицательных явлений бытия. Типические стороны жизни провинциального помещичье-чиновнического общества ярко видны благодаря тщательной обрисовке быта помещиков, их хозяйства, семейных отношений, характеристике положения крепостных. В беседах помещиков живые и мертвые души — обыкновенный товар: о живых они говорят, как о мертвых, а мертвых продают, что «пареную репу». В этом цинизме проявляется бездушие и паразитизм владельцев «крещеной собственности». Всем главным героям поэмы Присущи качества, объединяющие их в одно целое. Они связаны общностью нравов, привычек, интересов. Все они обнаруживают черты самодовольного паразитизма, нравственной опустошенности, экономической бес В образах героев поэмы личные свойства и обстоятельства жизни не просто творчески воплощают в себе общие существенные признаки сословной жизни, они выражают различные стороны и тенденции социального упадка русской действительности. Гоголь писал: «Герои мои вовсе не злодеи; прибавь я только одну добрую черту любому из них, читатель помирился бы с ними всеми». Кто же они — торговцы мертвыми душами? «Приятность во всех отношениях» — вот характерная черта уклада помещичьей жизни Манилова. Бытовая сентиментальность рядового русского помещика выступает как симптом упадка, над которым Гоголь смеется. Комизм образа Манилова создается резким контрастом между сентиментальностью, напыщенностью и печатью чина воспитанности герою войти в доверие. В. Г. Белинский считал, что «Гоголь — великий талант, гениальный поэт и первый писатель современной России». Н. Г. Чернышевский отмечал, что Гоголю принадлежит заслуга «прочного введения в русскую изящную литературу сатирического — или, как справедливее будет называть его, критического направления».
Герой трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов» , инок Чудова монастыря Григорий Отрепьев, «бедный черноризец» , «монашеской неволею скучая» , бежавший из Москвы «к украинцам в их буйные курени» , чтобы объявиться затем в Польше под именем царевича Димитрия и в этом облике заявить права на трон московский, избрав своей жертвой того, кто на нем сидит. Хотя трагедия Пушкина названа именем другого лица, Самозванец в полной мере является ее героем и в этом качестве сопоставим только с Борисом Годуновым.
Расположение главных персонажей в системе событий делает неизбежной коллизию, перерастающую в драматургический конфликт. Между тем смысл трагедии несводим к борьбе Бориса и Самозванца за обладание венцом и бармами Мономаха. С этой точки зрения существенно дополнение, внесенное Пушкиным в первый вариант названия: «Комедия о настоящей беде Московскому государству, о царе Борисе и о Гришке Отрепьеве» . Тут обнаруживается парадоксальная общность героев, политическая судьба которых осмысливается в отношении к судьбе народной. Вовлеченные в противоборство, они, эти герои, приносят настоящую беду государству московскому. Оба приобретают власть путем физического устранения законного наследника (Борис — Димитрия, Самозванец — Федора, сына Годунова) , оба — детоубийцы, лжесвидетели и самозванцы, принесшие на Русь «страшное, невиданное горе» . Подобие героев не означает тождества. Различия между ними проявляются на разных уровнях: от сюжетики до художественной поэтики
Герой Пушкина — это в самом деле «сосуд диавольский» (по аттестации Патриарха) , дожидающийся, чтобы его наполнили каким-либо содержанием, чтобы его волю к власти увязали с какими-то геополитическими интересами. Первые критики трагедии упрекали Пушкина в том, что его С. «не имеет решительной физиономии» (П. А. Катенин) . Казавшееся современникам серьезным упущением поэта на самом деле плод художественного замысла. Таков сей «сосуд диавольский» , что постоянно перевоплощается, меняет личины и весь свой облик (точно хамелеон ).
Пушкин отмечал «романтический и страстный характер моего авантюриста» . Он одержим страстями; ему, по словам Пушкина, «очень подходит» любовная интрига. Страсти, владеющие душой Самозванца, «гордыней обуянной» , рождают «бесовские мечтанья» , но они же, по закону романтической иронии сохраняют в нем человеческое начало, непонятное и недоступное тем, кто использует его как орудие собственных интересов (прежде всего Марине Мнишек) .
Страстная натура героя не дает угаснуть живым человеческим чувствам. С. предельно искренен в любви (Марина насквозь лицемерна) , он почти рыдает над издыхающим конем; по-царски величественно и милосердно требует щадить русскую кровь. Однако он не царь и не царевич, а самозванец, который своим самозванством дал «предлог раздоров и войны» . По мере того как раздор и война охватывают государство московское, герой стушевывается и исчезает из действия за несколько сцен до окончания трагедии. Его роль, начатая с пробуждения в келье Пимена и с рассказа о проклятом сне, — сном и заканчивается. Последняя ремарка, относящаяся к Самозванцу: «Ложится, кладет седло под голову и засыпает» . Явившийся из сновидений герой-фантом символически возвращается туда, откуда пришел
Расположение главных персонажей в системе событий делает неизбежной коллизию, перерастающую в драматургический конфликт. Между тем смысл трагедии несводим к борьбе Бориса и Самозванца за обладание венцом и бармами Мономаха. С этой точки зрения существенно дополнение, внесенное Пушкиным в первый вариант названия: «Комедия о настоящей беде Московскому государству, о царе Борисе и о Гришке Отрепьеве» . Тут обнаруживается парадоксальная общность героев, политическая судьба которых осмысливается в отношении к судьбе народной. Вовлеченные в противоборство, они, эти герои, приносят настоящую беду государству московскому. Оба приобретают власть путем физического устранения законного наследника (Борис — Димитрия, Самозванец — Федора, сына Годунова) , оба — детоубийцы, лжесвидетели и самозванцы, принесшие на Русь «страшное, невиданное горе» . Подобие героев не означает тождества. Различия между ними проявляются на разных уровнях: от сюжетики до художественной поэтики
Герой Пушкина — это в самом деле «сосуд диавольский» (по аттестации Патриарха) , дожидающийся, чтобы его наполнили каким-либо содержанием, чтобы его волю к власти увязали с какими-то геополитическими интересами. Первые критики трагедии упрекали Пушкина в том, что его С. «не имеет решительной физиономии» (П. А. Катенин) . Казавшееся современникам серьезным упущением поэта на самом деле плод художественного замысла. Таков сей «сосуд диавольский» , что постоянно перевоплощается, меняет личины и весь свой облик (точно хамелеон ).
Пушкин отмечал «романтический и страстный характер моего авантюриста» . Он одержим страстями; ему, по словам Пушкина, «очень подходит» любовная интрига. Страсти, владеющие душой Самозванца, «гордыней обуянной» , рождают «бесовские мечтанья» , но они же, по закону романтической иронии сохраняют в нем человеческое начало, непонятное и недоступное тем, кто использует его как орудие собственных интересов (прежде всего Марине Мнишек) .
Страстная натура героя не дает угаснуть живым человеческим чувствам. С. предельно искренен в любви (Марина насквозь лицемерна) , он почти рыдает над издыхающим конем; по-царски величественно и милосердно требует щадить русскую кровь. Однако он не царь и не царевич, а самозванец, который своим самозванством дал «предлог раздоров и войны» . По мере того как раздор и война охватывают государство московское, герой стушевывается и исчезает из действия за несколько сцен до окончания трагедии. Его роль, начатая с пробуждения в келье Пимена и с рассказа о проклятом сне, — сном и заканчивается. Последняя ремарка, относящаяся к Самозванцу: «Ложится, кладет седло под голову и засыпает» . Явившийся из сновидений герой-фантом символически возвращается туда, откуда пришел