Анекдотически начавшаяся затея оборачивается для Бусыгина серьезным уроком жизни, знакомством с совсем иным, возвышенно-поэтическим взглядом на этот «безумный», неустроенный мир, быт, где иллюзия может быть привлекательнее правды, где есть открытость, безоглядная доверчивость. Общение с Сарафановым, с одной стороны, пугает Володю, он осознает, что вместе с Сильвой совершает нравственное преступление («этот папаша — святой человек»; «не дай-то бог обманывать того, кто верит каждому твоему слову»), а с другой — он очарован его искренностью, надеждой на то, что «старший сын решить семейные проблемы. И выйти из этой игры оказывается очень трудно. М. И. Громова, известный театровед, справедливо указывает, что Вампилов «сумел в рамках бытовой комедии создать страсти по духовной близости людей, по доброте и взаимопониманию».
Анекдотически начавшаяся затея оборачивается для Бусыгина серьезным уроком жизни, знакомством с совсем иным, возвышенно-поэтическим взглядом на этот «безумный», неустроенный мир, быт, где иллюзия может быть привлекательнее правды, где есть открытость, безоглядная доверчивость. Общение с Сарафановым, с одной стороны, пугает Володю, он осознает, что вместе с Сильвой совершает нравственное преступление («этот папаша — святой человек»; «не дай-то бог обманывать того, кто верит каждому твоему слову»), а с другой — он очарован его искренностью, надеждой на то, что «старший сын решить семейные проблемы. И выйти из этой игры оказывается очень трудно. М. И. Громова, известный театровед, справедливо указывает, что Вампилов «сумел в рамках бытовой комедии создать страсти по духовной близости людей, по доброте и взаимопониманию».